Товарищ Жан - [9]

"Мой отец всегда не любил КГБ, — вспоминал Сергей. — Он называл его сборищем идиотов и дураков. Но, будучи прагматиком, он сотрудничал с ними, чтобы иметь возможность выезжать из страны и жить за границей".

В 1960-х годах Ираном правил шах Мохамед Реза Пехлеви. В то время страна была второй в мире по объему нефтедобычи, а ее столица Тегеран — вполне современным городом, в котором Третьяковы ощущали влияние Западной Европы.

"Мой отец был страстным поклонником джаза. В Советском Союзе джаз считался «буржуазной отравой» и был запрещен, — рассказывал Сергей, — но в Иране отец смог познакомить меня с лучшими образцами этой музыки. Кроме того, так как он был большой почитатель Голливуда, мы смотрели все новинки американского кино и могли иметь представление о культуре этой страны. Мама часто критиковала отца, говоря, что я должен расти в советской, а не западной среде. Однако его это не волновало. «Наш сын должен быть воспитан на самом лучшем, — отвечал отец, — а не на той ерунде, которая называется советской музыкой и советским кинематографом». «Конечно, для меня это звучало странно, поскольку отец был большим патриотом своей страны, которую он любил и, кроме того, был активным членом коммунистической партии. В то же время, по мере того, как я становился взрослее, я начинал понимать, что он никогда не верил в торжество коммунизма. Находясь за границей, мы могли видеть своими глазами, что люди там живут лучше, чем наши соотечественники в России».

Когда Сергею исполнилось девять лет, отец отправил его в Россию, чтобы он там окончил школу и "советизировался". Дома к нему была приставлена няня, тетя Шура. Она относилась к Сергею, по его же словам, "как к маленькому принцу". Однажды Ревмира объявилась в их московской квартире без предупреждения в тот момент, когда Сергей только сел за стол обедать. Не замечая Ревмиру, он, обнаружив отсутствие салфетки, щелкнул пальцами и сказал: "Салфетку, пожалуйста!" Тетя Шура засеменила выполнять приказание, а Ревмира дала сыну подзатыльник и велела принести салфетку самому.

«В нашей семье командовала мама, да и не только в семье. Она вообще никого не боялась, даже КГБ. У нее везде были связи, и она умела ими пользоваться. Я ею восхищался и ловил каждое ее слово. Она была главным человеком в моей жизни».

В школе у Сергея были проблемы. Соученики завидовали положению его родителей и их связям. Самые лучшие и важные должности в Советском Союзе занимали исключительно члены партии. Из 300 миллионов населения страны в партии состояло лишь 18 миллионов. Молодым людям необходимо было сначала несколько лет проучиться в ВУЗе и иметь безупречную биографию, чтобы быть принятыми. Благодаря тому, что его семья была связана с КГБ, членство в партии Сергею было обеспечено. В семь лет он стал октябренком, это был первый шаг. Когда ему исполнилось 10, приняли в пионеры. А еще через четыре года, как только позволил возраст, он вступил в ряды Комсомола, Коммунистического Союза Молодежи. Таким образом, годам к 25-ти, Сергея уже вполне могли принять в партию.

В средней школе соученики относились к нему довольно плохо и даже отбирали у него деньги. Об этом он никому не говорил до тех пор, пока во время одного из своих приездов из Ирана Ревмира не заметила на его лице синяки. Она заставила Сергея рассказать, что случилось, и, узнав обо всем, страшно на него разозлилась. Сразу после этого случая она устроила его в спортшколу заниматься боксом.

«Не будь идиотом, — наставляла она сына. — Ты уже большой и должен давать сдачи. Бей их по голове чем можешь со всей силы, а если не будешь, то еще и от меня дома получишь».

В следующий раз, когда на него "наехали", он дал сдачи. Чуть ли не за несколько день он превратился из нюни в хулигана. Старшие пацаны из его района даже дали ему кличку "Малой", в знак того, что, кроме возраста, он с ними на равных. Несколько раз его вызывали в милицию за драки.

Как только Ревмира обо всем этом узнала, она немедленно забрала Сергея из школы в "плохом" районе и перевела его в более престижную. Там он проучился пять лет, но за месяц до окончания директор пригрозил ему исключением из-за возобновившихся конфликтов с соучениками. На этот раз Ревмира использовала все свои связи, чтобы перевести его в самую элитную школу столицы.

«Я понял, что в Москве ты можешь делать безнаказанно все, что захочешь, если только у тебя есть нужные связи. У моей матери были такие связи, и она устроила меня в школу, где учились одни идиоты. Вернее, учебы не было никакой. Но это было неважно, так как все мои одноклассники были детьми высокопоставленных членов Коммунистической партии, номенклатуры. Это значило, что им все сходило с рук. Можно было вообще ничего не делать. К счастью, на тот момент я уже получил отличное образование в моей предыдущей школе. Я уже прочитал многие произведения классиков русской, английской, немецкой, американской и французской литературы. Без этих знаний я бы так и остался дебилом, поскольку голова моя была занята девочками и поисками приключений в компании друзей, а не занятиями».

Сергей был принят в Московский Институт Иностранных Языков, занимавший второе место в рейтинге советских вузов. Лишь много лет спустя, он узнал, что отделение переводчиков, на которое он поступил, полностью финансировалось КГБ. Там, среди подающих надежды студентов, Комитет подбирал себе будущих сотрудников. И именно там, благодаря своему задиристому характеру и прочным связям его семьи с КГБ и компартией, Сергей сразу попал в поле зрения Комитета.