Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя - [29]
Архивные материалы дают незначительные сведения о биографиях участников события, но рисуют вполне красноречивую картину условий их существования. Раскол в семье Морозовых отражал общую картину жизни Герасимовки. В статьях местных газет содержится не только официальное осуждение жителей этой бедной, отсталой деревни, но и свидетельство разлома в общине. Сам факт, что проблемы Герасимовки столь подробно освещались в прессе, говорит о существовании политически грамотного контингента «селькоров». И хотя после смерти Павлика Морозова многие утверждали, будто в деревне не существовало ни партийной организации, ни даже комсомольцев, на самом деле положение куда более запутанное>{89}. Партийная ячейка, хотя и состояла всего из трех членов, была создана в начале марта 1931 года>{90}.[65] Еще раньше один из жителей Герасимовки был зарегистрирован как член или как кандидат в члены партячейки деревни Городище[66]. Комсомольская ячейка действовала в Герасимовкес 1925 года[67].
Между тем тамошняя партячейка оставалось очень маленькой, одной из самых немногочисленных во всем Тавдинском районе: даже в ноябре 1933 года в ней состояли всего четыре члена и три кандидата; а в начале того же года — и того меньше: три члена и два кандидата[68]. На низком уровне находился и другой важный показатель политической сознательности населения — подписка на органы печати: в 1933 году в Герасимовке выписывалось всего три экземпляра «Тавдинского рабочего» и по одному экземпляру других газет: «Правды», «Известий», «Крестьянской газеты» (из центральных изданий) и «Уральского рабочего», «Пути к колхозу», свердловской пионерской газеты «Рассвет коммуны» (из местных). Очевидно, что их выписывали для школы и избы-читальни[69].
«Передовой отряд» герасимовцев, как они сами себя называли, не получал достаточной поддержки на районном уровне. В целом по Тавде число партийцев оставалось невысоким и никогда не превышало нескольких сотен человек[70]. В 1932 году в районе существовало только 17 комсомольских ячеек с общим членством в 143 человека>{91}. Всегда перегруженное и недостаточно квалифицированное тавдинское партийное руководство могло лишь в малой степени опереться на низовые организации — и это в лучшем случае.
Сотрудники ОГПУ работали с не меньшим напряжением сил и риском для собственного здоровья, чем коммунисты и комсомольцы. В начале коллективизации, в 1929-м, Степан Иосифович Мокроусов, уполномоченный ОГПУ по Тавде с 1927 года, а впоследствии районный следователь, оказался до такой степени загружен делами о контрреволюционерах, что от переутомления заболел острым туберкулезом и попал в больницу>{92}. В 1931 году группа рядовых сотрудников Тавдинского ОГПУ и милиции приняли резолюцию, в которой подчеркивалась их чрезмерная загруженность работой в районе, «насыщенном классовым врагом, чуждым элементом»>{93}. Эта проблема признавалась и на более высоком уровне: в конце 1930 года Уральский обком партии разослал циркуляр, в котором предписывал райкомам учитывать занятость сотрудников ОГПУ основной работой при командировании их в сельскую местность во время проведения кампаний: «Учитывая недостаток в работниках ОГПУ, их чрезмерную перегрузку основной работой, а равно и то обстоятельство, что непосредственно выполняемая работа им облегчает обстановку для работы парторганизации — предлагается командирование работников ОГПУ по проведению кампаний в ущерб их основной работы — не производить»>{94}.
Сколь бы малое сочувствие ни вызывала категория людей, приносивших другим горе и страдания, рабочую нагрузку таких сотрудников на местах приходится признать действительно чудовищной. В этом районе, в отличие от других в Уральском регионе, вооруженные восстания не представляли серьезной проблемы, но нападения на активистов происходили постоянно. Всего за четыре месяца, с октября 1930 по январь 1931 года, произошло пять убийств или покушений на убийство в одном только Ирбитском округе, промежуточной административной единице, к которой относился тогда Тавдинский район, и еще четыре активиста были за этот же период сильно избиты>{95}. Нападения такого рода продолжались и в 1932-м. К их числу относится не только знаменитое дело Морозовых, но и дело взрослого активиста Козлова, убитого выстрелом в живот в Городище в декабре 1932 года>{96}. В ноябре 1932-го два члена специального милицейского отряда, комсомольцы Карп Юдов и Прохор Варыгин, были сильно избиты в Герасимовке пятью членами семьи Книга, которые обвинялись также в том, что при избиении кричали своим жертвам: «Это Вам за активность в хлебозаготовках и за связь с милицейскими работниками»>{97}.
Происходили и более рядовые случаи политического протеста. Например, в марте 1931 года натавдинской лесопилке обнаружили подрывную листовку, происхождение которой власти приписали одному из ее бывших работников: «Доводим до сведения, что мы сожгем сено которое награбили Вы у нас — жиды, чтож Вы хотите дальше строить завод или сотаску дома и т.д. ну мы Вам настроим могилу, чтобы Вы не могли повернуться дальше: 1) Первым же сожгем контору, или взорвем. Жидам пощады не дадим. Мы Вас всех не боимся, вырежем до одного»
