Товарищ майор - [15]

Война переменила даже темы разговоров в семьях. Теперь и с женой Цезарь говорил лишь о войне.

- Наташа, ты мне должна помочь оборудовать ремонтные "летучки", не то Гнилозуб, наш механик, запилит меня насмерть и будет прав.

(Наталья Васильевна в то время была директором Всесоюзной выставки металлорежущих станков и инструментов. "Летучки" были оборудованы на трех машинах и служили отряду до боев на Тамани.)

Квартира на Тверском бульваре опустела. Маленького Юру Наталья Васильевна увезла подальше от бомбежек в один из многочисленных детских лагерей километрах в ста от Москвы. Цезарь приходил домой редко, Наталья Васильевна кормила его, а он, усталый, сидел и улыбался. Все-таки улыбался. Только однажды (это было в конце августа, когда германские войска вклинились в нашу оборону севернее Киева), подойдя к заклеенному накрест полосками газеты окну, процедил:

- Перечеркнули жизнь, мерзавцы.

Но сразу спохватился, перешел на нейтральную тему.

12 сентября 1941 года 14-й отряд водного заграждения (командир - старший политрук Ц. Л. Куников, комиссар - старший политрук В. П. Никитин, начальник штаба - лейтенант В. С. Богословский) был отправлен на фронт.

Еще в конце августа, предчувствуя скорую (наконец-то!) отправку, Куников простился с друзьями. Побывал на тормозном заводе, на "Самоточке", в наркомате, тихо постоял в пустых коридорах редакции на улице Мархлевского.

12 сентября забежал проститься с матерью - и не застал ее. Тогда он бросился на Тверской бульвар. Квартира была пуста, Наташи не было. Он ждал до последней минуты...

Наталья Васильевна ездила за Юрой и вернулась на другой день. Войдя в квартиру, бросила привычный взгляд на стул в углу комнаты: там, в аккуратном свертке, было сложено теплое белье и другие мелочи в дальнюю дорогу. Взглянув, обомлела: свертка не было. Только тогда она заметила на столе записку. Поручив Юру соседям, кинулась вниз, к машине. Ей удалось узнать, что эшелон находится где-то в районе Подольска. Началась гонка. Километрах в десяти от Подольска машина стала: кончился бензин. Достать его было невозможно, правила военного времени не знали снисхождения. Лил дождь. Когда Наталья Васильевна пешком добралась до станции, воинского эшелона на путях уже не было. Она стояла на перроне и глядела в темно-синюю даль. Оттуда струился холодный ветер и трепал записку, стиснутую в пальцах: "До свидания, Наташа! Все будет хорошо. Береги себя и Юру. Твой Цезарь".

Надвигалась ночь. Солдаты рыли щель. Расчет зенитной батареи занимал места у орудий...

Письмо сестре:

"17.Х-41. Дорогая моя Леночка!

Что сказать обо мне? Я командир отряда, воевал на Днепре, теперь в Приазовье. Пока жив и здоров, что будет дальше - не знаю. Очень мне жаль вас, но ничего, надо пережить все... Мужайтесь, мы и под бомбами не хнычем. Твой брат Цезарь".

За торопливыми строчками письма немногое увидишь. А бывало всякое...

Эшелон с отрядом, быстро миновав северную Украину, достиг станции Пришиб недалеко от Запорожья. Обстановка была напряженная, уже на подходе к станции через вагоны с шорохом летели тяжелые немецкие снаряды. Отряд находился в зоне между боевыми линиями войск.

В Пришибе разгрузились и двинулись на Федоровку, к Днепру. Катера везли на машинах, установив на специальных салазках. Носовая часть каждого катера располагалась в кузове, а корма - на двухосном прицепе. Колонна приблизилась к Днепру в темноте. Стали снаряжать разведку. В это время к берегу подошел отряд бронекатеров под командованием старшего политрука Н. Я. Шкляра. Он сообщил, что, уничтожив переправу через Днепр, только что оторвался от противника после ожесточенного боя, и рекомендовал, не разгружая катеров, как можно быстрее уходить на юг, к Ростову.

Двигаться темной ночью, без огней, казалось невозможно. Но выход нашли. Куников и Богословский легли на широкие крылья головной машины по обе стороны от кабины и подняли вверх руки. Водитель не видел перед собой ничего, кроме этих смутно белеющих рук, взмахи которых указывали ему направление. А машины, следовавшие за головной, ориентировались на куски белых полотнищ, прикрепленные к задним бортам. За ночь отряд вышел за пределы досягаемости огня немецкой полевой артиллерии.

В Ростове 14-й ОВЗ влился в состав Отдельного донского отряда (ОДО), тесно взаимодействовавшего в обороне Приазовья с сухопутными войсками. Начались будни войны.

Хроника боевых событий:

"В Миусском лимане с 9 октября действовали 4 катера 14-го отряда водного заграждения под командой начальника штаба этого отряда лейтенанта В.С.Богословского и военкома старшего политрука В.П.Никитина. Выведя из строя паром, личный состав отряда высаживал небольшие группы пехотинцев в местах сосредоточения гитлеровцев для разрушения переправ, совместно с отходившим батальоном удерживал село Лакодемоновка, чем вынудил гитлеровцев обходить Миусский лиман с севера, помогал отходившим частям эвакуироваться через лиман".

Когда задание было выполнено, В. С. Богословскому с двумя катерами было приказано срочно идти к Таганрогу.

У самого выхода из Таганрогского порта была потоплена канонерская лодка "Кренкель". Лодка села на мель и переломилась. На ее борту оставался раненый командир Ейской военно-морской базы капитан 1-го ранга С. Ф. Белоусов. Дело было ночью, но и ночью крупные суда не имели шансов незаметно приблизиться к затонувшей канлодке и снять раненего командира. Задача эта была возложена на катера Богословского.