Товарищ Анна - [30]
— Мы должны внести в проект дальнейшей разработки горизонт грохочения, — сказала Анна громко,сразу захваченная своим открытием, ища глазами Уварова, — такого же серого и огромного в своей спецовке, как остальные шахтёры. — Понимаешь, нечто вроде решета на промежуточном этаже, такие решотки из рельс, и, в случае надобности, вторичная распалка над люком. Тогда люки не будут повреждаться и выпуск руды пойдёт без перебоя. Ну вот, спросим его...
Анна обернулась к рабочему-забойщику и стала объяснять ему, оживлённо блестя глазами. Она не терпела промедлений, отсрочек, долгих размышлений, быть может, даже слишком нетерпеливая в своём желании действовать. Уваров хорошо знал эту её сторону и сейчас, наблюдая, как она сразу на непосредственно заинтересованном человеке проверяет возникшую у неё деловую мысль, сразу подумал о её отношении к проекту Ветлугина. Нет, её нельзя было обвинить в недостатке смелости. Она уже доказала своё уменье «пойти на риск», когда за этим риском была действительная перспектива.
Уваров был рассеян, но Анна увлекла и его, и он тоже стал слушать, глядя при этом больше на забойщика, и когда забойщик неожиданно хорошо, располагающе, улыбнулся, Уварову самому захотелось улыбнуться: так нужно и просто было всё, о чём говорила Анна.
«Если мы введём горизонт грохочения, это поможет нам потом исправить прошлые ошибки и выпустить целики», — думала Анна, карабкаясь по крутым лестницам колодца, пробитого в целике.
В камеру Ветлугин, Уваров и Анна проникли через боковой ходок, низкий и тёмный. Ходок этот не был закреплён деревянными столбами-подхватами, как не была закреплена и самая камера — просторная выработка ввиде пещеры в сплошной каменной породе. Рядом с этой камерой, за таким же шестиметровым целиком, по ходам которого они прошли, была вторая камера, потом опять целик и опять камера. Так были расположены все шесть целиков и семь камер в этом этаже рудника.
Бурильщик Никанор Чернов опустил перфоратор, давая отдых натруженным рукам, освобождённо улыбнулся ослепительно белыми на запылённом лице зубами.
— Выпуск руды нас ограничивает! — громко крикнул он, оглушённый треском соседних перфораторов, и опять улыбнулся. Он впервые работал один на двух молотках, и настроение у него, несмотря на усталость, было повышенное. — Внизу задержка с выпуском, а нам здесь, под потолком, тесновато.
Анна и сама видела, что в камере «тесновато». Бурильщики перфораторами и динамитом вгрызались в потолок камеры и каждый день обрушивали его, и каждый день, каждый час разрушенная порода в медленном непрерывном движении, вытесняемая собственным весом, уходила из-под их ног. Так отрабатывались все камеры снизу вверх до кровли «этажа». Когда вся отбитая порода уйдёт через выпускные воронки на дне камер, камеры будут представлять собою искусственные пещеры до пятидесяти метров высотою. Подумав об этом Анна сразу вспомнила провал наверху...
— Опять люк подорвали! — кричал Чернов, всё так же освобождённо улыбаясь. — Мы производительность здорово повысили, а развернуться негде...
В своём сером брезенте, пропылённый серой каменной пылью, он стоял перед Анной хозяином недр, сильный и смелый, как и все, кто работал здесь, под землёй.
— Сколько сейчас даёшь? — спросила Анна, любуясь энергичным лицом Чернова, глазами его, яркими и влажными в пыльных ресницах.
— На двух бурах до пятисот процентов.
— А мог бы дать больше?
В лице Никанора Чернова мелькнуло недоумение,даже как будто испуг. На минуту он задумался, сразу постарев, без блеска улыбки.
— Можно бы, — произнёс он, морща сосредоточенно и лоб и брови, — кабы было где развернуться. Развернуться негде. Если я один работаю сразу на двух станках, то, приноровившись, и на трёх — четырёх сумею.
41
— Вот, когда мы введём горизонт грохочения, — это сразу даст возможность ускорить работы здесь, — сказала Анна, подходя к Уварову. — Видишь, как задерживает бурильщиков плохой выпуск руды. А ведь мы могли бы предусмотреть это, если бы не поспешили...
— Вы сожалеете, что мы ввели новую систему отработки? — спросил Ветлугин.
— Никогда! Но эту систему нужно усовершенствовать, а не губить легкомысленно.
Лицо Ветлугина в тусклом сквозь пыль освещении потемнело от бросившейся к щекам крови:
— Вы это о чём?
— О вашем проекте, — отрезала Анна.
— Это нужно доказать.
— Хорошо. Я буду доказывать. Мы для того сюда и пришли, чтобы «представить на практике»... — Анна подошла к неровной, ямисто выбитой стене целика, провела по ней ладонью. — Вот опора для того, что наверху, а наверху нависла каменная порода — пласт в его тридцать пять метров толщиной. Сделанные нами пустоты только усиливают давление, разрушив целостность этой породы. На сто восемьдесят пятом горизонте, для которого составлен ваш проект, давление ещё усилится. А высота камер рассчитана в пятьдесят метров. Представьте себе, что это высота двадцатиэтажного дома. — Резкая складочка легла между бровями Анны, но она продолжала спокойно: — Целики, по вашему проекту, будут между выработками-камерами, как каменные стены в метр толщиной. Но вывести их на всю высоту невозможно. Ведь это же не воск резать: каждый шаг в породе мы пробиваем взрывами, от которых целики тоже трескаются. Вообразите, что местами толщина поневоле разбуренных целиков будет сохранена только в полметра или ещё меньше... Они осядут и сами уйдут в выпускные воронки. Их попросту выжмет своим весом спускающаяся отбитая руда. Допустим, что удалось бы отработать так, как вам хочется. Но при страшном давлении сверху наши узкие да ещё растрескавшиеся целики-столбики не поддержат кровли: их раздавит верхней породой, как спички. Это загубило бы всю систему работ без крепления. — Анна взглянула бегло в глаза Ветлугина и сказала: — Если вы не возражаете, я попробую познакомить Чернова с вашей... идеей.
«Иван Иванович» — первая книга трилогии о докторе Аржанове — посвящена деятельности хирурга-новатора на Севере в предвоенные годы.
ОБ АВТОРЕРоман «Дерзание» (1958 г.) Антонины Коптяевой завершает трилогию о докторе Аржанове, первые две части которой составили книги «Иван Иванович» (1949 г.) и «Дружба» (1954 г.). Перипетии жизни своего героя Коптяева изображает в исторически конкретной обстановке.Так, в романе «Иван Иванович» хирург Аржанов работает в глубинке, на северо-востоке страны, в крае, который еще в недалеком прошлом был глухим и диким. Помогает людям избавиться ст болезней, воодушевляя их своим трудом. Действие романа «Дружба» вводит читателя в драматическую обстановку Сталинградской битвы, участником которой является и доктор Аржанов, а в «Дерзании» Иван Иванович предстает перед нами в послевоенное время: он уже в Москве и один из первых дерзает проводить операции на сердце.Работа Ивана Ивановича, его одержимость делом, которому он служит, показана в естественных взаимосвязях с действиями, надеждами и устремлениями людей, среди которых он живет.
Шестой, заключительный том Собрания сочинений А. Коптяевой включает роман «На Урале-реке», посвященный становлению Советской власти в Оренбуржье и борьбе с атаманом Дутовым, а также очерк «По следам Ермака» о тружениках Тюменского края.
Роман «Дружба» рассказывает о героической работе советских хирургов в период Сталинградской битвы.
В первый том Собрания сочинений вошли романы: «Фарт» и «Товарищ Анна». Предваряет издание творческо-биографический очерк В. Полторацкого «Антонина Коптяева».Роман «Фарт» (1940 г.) посвящен становлению характера советского человека. Действие происходит в Сибири на золотых приисках в конце 30-х годов.В романе «Товарищ Анна» рассказывается о судьбе женщины-труженицы, человеке, который в деле, полезном обществу, находит силы, чтобы перенести личное горе. Отделить личное чувство, переживание Анны от гражданских, общественных интересов невозможно.
Пятый том Собрания сочинений А. Коптяевой составил роман 1965 года «Дар земли», посвященный нефтяникам Татарии. Это рассказ о том, как в середине 20-х годов нашего века, вопреки сопротивлению многих авторитетных ученых, в Поволжье было разведано и освоено второе в СССР колоссальное месторождение нефти, а затем, в 50–60-х годах, создан новый индустриальный центр нефтяников. Рождение единого многонационального коллектива в общем труде, духовное преобразование некогда угнетенных татар и башкир, нелегкие судьбы героев, личные и производственные — вот то, что составляет ткань этого сложного многопланового и очень современного произведения.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
