Тоуд-триумфатор - [9]

— Для меня это почти ничего не значило, когда я предложил… Но… Но… — Крот еще немного поплакал, прежде чем смог продолжать. — И вот я предложил Рэтти… и он согласился, и ко мне вернулась надежда, потому что… ты знаешь, сам я бы ни за что не смог, нет, один не смог бы. У меня не хватит храбрости, а у него и знания и умение, в общем, я рассчитывал на него, и ведь он согласился, понимаешь, согласился! А потом… он сказал мне, что не будет… Он… Ах, Барсук, у меня не хватает духу сделать это одному. Я надеялся, что он мне поможет… Я рассчитывал на него…

— Ты очень сильный, Крот, — наконец осмелился вставить Барсук.

— Но не в таком деле, я не смогу без Рэтти… А он вдруг… отказался… О, пропади все пропадом!

Так у реки Крот все-таки заговорил. А потом Барсук отвел его домой, дал ему выспаться, а когда он проснулся посвежевший, накормил его хорошим ужином. Потом, несмотря на то что было уже начало лета, затопил печку, усадил Крота у огня, и ему пришлось наконец рассказать о том, что его терзало. И чем дольше Барсук слушал, тем больше готов был рвать на себе шерсть от досады, что не догадался раньше.

— Понимаешь, — начал Крот, — когда в этом году пришла весна, мною овладело очень странное желание отправиться в путешествие вверх по реке, это было какое-то нетерпение, беспокойство…

Это наша с Рэтти давняя мечта — снарядить такую экспедицию, и мы много раз говорили об этом на наших пикниках, но никто из нас не шел дальше разговоров… до нынешней весны.

Я, конечно, знал, Рэтти говорил мне, что ты всегда отговаривал его от подобных предприятий. Но меня так тянуло в экспедицию и я так уговаривал Рэтти, что он согласился предоставить свою лодку, а я взял бы на себя запасы провизии. Более того, Барсук, мы решили сохранить все это в тайне от тебя, в чем я искренне раскаиваюсь, на случай если бы ты стал отговаривать нас.

Барсук пробормотал что-то неразборчивое, и Крот счел за лучшее поскорее продолжать свой рассказ:

— Ну так вот, к моему большому удивлению, совсем не трудно оказалось убедить Рэтти принять участие в моей затее и взять на себя организационную часть. Когда мы обо всем договорились, я почувствовал, что мною овладело какое-то до сих пор неизведанное возбуждение. То, что казалось всего лишь мечтой, минутной фантазией, стало почти реальностью, и мой ум принялся трудиться над ней. Я задумался о том, что найду там, вверх по течению Реки, как бы это сказать — в Дальних Краях!

— В Дальних Краях… — прошептал Барсук.

— А потом все вдруг изменилось. После Майского Дня потеплело, и у Рэтти вдруг нашлось много дел на Берегу Реки. Он пришел ко мне и сказал:

«Знаешь, может быть, мы слишком замахнулись с этой твоей прогулкой? Не то чтобы я не хотел ехать, Крот, дружище! Мне не хочется тебя разочаровывать, но ведь ты должен понять: если Берег Реки все еще надежное и спокойное место, то это только потому, что я забочусь об этом, вместе с Выдрой, конечно. А сейчас столько дел…»

Ты знаешь, Барсук, я не из тех, кто навязывается, и если Рэтти считает, что у него много дел более важных, чем увеселительная прогулка, что ж, может быть, он и прав.

Крот замолчал и внутренне вновь пережил ту горькую минуту, потому что для самого Крота его экспедиция стала чем-то большим, чем просто «прогулка».

— «Так когда вы отплываете?» — спросил меня Выдра дня через два после нашего разговора с Рэтти. «Э-э, мы вообще не едем, Выдра. Рэтти… и я… мы решили, что сейчас не самое подходящее время».

Выдра выглядел таким разочарованным, что бедный Крот тут же пожалел, что так легко уступил доводам Рэтти.

Тогда-то Крот и начал погружаться в уныние, причины которого никто не мог понять. То, что началось как жажда приключений, превратилось для него во что-то слишком важное, личное, глубокое, чтобы с кем-нибудь делиться, и слишком властное, чтобы от него отказаться. Он воспринимал это как Дело, которое послужит на пользу Берегу Реки, как — он и сам пока не мог объяснить.

Единственный друг, который мог бы помочь ему, отказался. От Тоуда нельзя было ожидать понимания, а Выдра не заменил бы Кроту Рэтти, хоть и стал бы надежным компаньоном. К Барсуку Крот тоже не мог обратиться, так как боялся, что тот его не одобрит, и потом, ему было так неловко, что они с Рэтти утаили от Барсука свои планы.

Вот каковы были события, приведшие Крота к той злосчастной ночной прогулке. Когда рассказ был окончен, Крот и Барсук надолго замолчали. Барсук даже отворил дверь и вышел в ночь пройтись по Дремучему Лесу и поразмыслить.

Видимо, во время прогулки он пришел к какому-то решению, потому что, вернувшись, бодро сказал:

— Я вот думаю, а не выпить ли нам по стаканчику того вина на травах, которое несколько лет назад ты подарил мне ко дню рождения?

Он поднялся и достал бутылку знаменитой настойки, приготовленной руками Крота:

— Помнишь?

Еще бы Кроту не помнить! Ведь в свое время несколько заплетающимся языком он заявил, что это лучшее его вино, которое нужно выдержать несколько лет, пока не подвернется повод достаточно важный и достойный того, чтобы откупорить эту бутылку.

При этой блестящей речи присутствовали Рэт и Тоуд, Выдра и его сын Портли. Племянник тогда еще не вошел в их круг. Кроту потом было неловко, что он так напыщенно высказался о напитке и о поводе для его распития.