Тотальность иллюзии - [93]

Я говорил о том, что существует нечто, что исключается из языка в принципе. И, соответственно, привёл пример с Dasein. Но даже если бы мы объединили все коммуникационные системы настоящего, прошлого и даже будущего, то у нас, всё равно бы остались ниши, никак в них не описанные. Таким образом, рассказывается только о том, о чём идёт речь. Я понимаю, что подобное заявление – очевидная тавтология, но в том и суть. За пределами средств, имеющихся в нашем распоряжении, мы бессильны. Поэтому на самом деле важно не то, что мы озвучиваем, а то, о чём молчим. И я подозреваю, потому что только это мне и дано, что скрытое превосходит явное.

Скажем, есть представление о том, что каждый человек хорош в чём-то своём. Однако, перебирая доступные альтернативы – допустим, что мир настолько открыт – он не находит себя. Проблема в том, что выбор заранее ограничен имеющимися возможностями, а вообразить себе что-либо за их пределами нет никакого шанса. Приблизительно так и работает язык. Нам лишь кажется, что с его помощью мы способны описать всё, что угодно, но в действительности это далеко не так.

Следующий раздел моего исследования был посвящён вопросам обучения. И вновь, как и в случае с коммуникационной системой, выяснилось, что свободой воли как таковой ни один индивид не обладает. Я уж не говорю о банальностях вроде сдерживающих запретах, требованиях ситуации, правилах и нормах. Положение человека намного более удручающе. Смысл состоит в том, что всякий из нас тотально повязан скрытой логикой существования общества – в каждом конкретном случае своего.

Это можно сравнить с настройкой какого-нибудь музыкального инструмента. Проблема для, скажем, скрипки состоит в том, что ей предстоит играть в оркестре, где будут присутствовать и флейты, и виолончели, и фортепьяно, и т.д. Конечно, потенциально мы способны придать ей такой звук, какой пожелаем, но в таком случае гармонии не получится, и придётся всё-таки вернуться к положенному состоянию вещей.

Человек в социуме – это скрипка в оркестре. Поведение, мышление и чувства всех членов коллектива необходимо согласовать не всяким произвольным способом, но совершенно конкретным, а именно так, чтобы возникло созвучие. Кроме того понятно, что наш слух таков, что примет как гармоничную не всякую настройку, но, в общем и целом, лишь ограниченный набор вариантов.

Это приводит к тому, что скрипка звучит очень прогнозируемым образом, т.е. так, как от неё и ждут. То же самое касается и меня с вами – мы обучаемся или настраиваемся на определённый лад, так, чтобы возникла гармония. И если вам представляется, что система нередко даёт сбои, то это не совсем верно. И вот почему. В рамках структуры, разумеется, должны быть зарезервированы места для потенциальных отклонений, но последние сами по себе являются частью целого, а не выбиваются из него.

Конечно, мы знаем о существовании преступников или социопатов, но в том-то и дело, что они есть составляющие системы. Полностью искоренить их нельзя, а, значит, необходимо вписать их в механизм так, чтобы они причиняли желательно меньше вреда, но не остальным людям, а самой структуре.

По сути, это является переходом к третьей части. В ней, напомню, речь шла о социальном договоре. Последний имеет своей целью не выживание индивида, в него включённого, но сохранение самого себя. Так, скажем, правила транслируются через поколения не для улучшения взаимодействия между членами коллектива, но для закрепления их подхода к действительности в качестве оправдания собственного существования.

Это сильно напоминает ментальные вирусы. Как и их собратья в мире животных, нормы обладают уникальными способностями по подчинению своих носителей и перепрограммированию их поведения ради своей выгоды. На самом деле мы крайне редко видим себя в подобной роли, но стоит хотя бы задуматься о том, что наши поступки не совсем логичны или же имеют своей целью явно не наше благополучие, как становится понятно, что мы кормим внутренних надзирателей со скрытыми от нас намерениями и мотивами.

Сам по себе социальный договор создаёт свою собственную реальность, делая так, чтобы тем, кто в него включён, казалось, будто за её пределами ничего нет. В каком-то смысле действительность – это то, что мы о ней рассказываем, то, как её воспринимаем. Например, красивая девушка, уже упоминавшаяся выше, обладает данной характеристикой не в силу того, что она и вправду симпатична или привлекательна, но потому, что её наделяют этим свойством. В мире животных мы вообще бы говорили только о фертильности, но в человеческих коллективах существуют и дополнительные параметры.

Конечно, мне можно возразить в том духе, что индивид способен уйти из своей группы и стать членом другой для того, чтобы понять, что нормы условны. Всё это так. И, тем не менее, оказаться исключённым из всех коллективов разом нельзя априори. В этом случае любой просто перестанет быть человеком, разумеется, не в том смысле, что в нём исчезнет всякая человечность, но в том значении, что он будет нереализуем на практике. Одним словом, клетка необходима, потому что за ней ничего нет.