Тотальность иллюзии - [55]

Шрифт
Интервал

Как мне представляется, культура всегда имеет выбор. Но он, в свою очередь, лимитирован данными условиями, которые люди, как правило, не выбирают. Приходится иметь дело с тем, что наличествует, но не пытаться воображать себе идеальную ситуацию, потому что последнее занятие запросто угробит тебя. Если ресурсов и времени мало, а так обычно всё и обстоит, то нужно определиться.

В рамках разных условий первостепенные задачи также разные. Скажем, в жарком климате можно отложить решение вопроса с жильём, а вот на Севере – это вряд ли удастся. Разумеется, маршруты заселения Земли позволяют понять, что люди приходили на суровые территории уже более или менее подготовленными, но, боюсь, что и в таком случае выживание было нелёгким делом. Поэтому, соответственно, всякая культура изначально должна уяснить себе, что для неё главное, а что – нет. Насколько серьёзно окружающая среда определяет данную дихотомию?

Прежде всего, я хочу указать на то, что не рассматриваю заключение договора как некое реальное событие. Хотя это потенциально и представимо, но странно было бы предполагать, что какое-то количество людей собрались в одном месте в одно и то же время, а затем спустя часы и сутки, проведённых в беседах между собой, составили перечень правил, согласившись их соблюдать. Сомнительно, чтобы у наших предков вообще были подобные возможности, не говоря уже о том, чтобы прийти к компромиссу или любому иному, удовлетворительному для них решению. Поэтому договор – это абстракция.

На мой взгляд, он существовал всегда. Это значит, что наши далёкие предки не собирались вместе и ничего не обсуждали, но поступали также, как и мы, достигая соглашения как бы походя, в процессе совместного времяпрепровождения. В силу того, что мы все устроены одинаково, а также взаимодействуем друг с другом, без чего, кстати, и человеком быть невозможно, мы понимаем суть кодекса, скорее, интуитивно, но не благодаря упорному обучению. То же самое, но с некоторыми поправками, применимо и к нашим предшественникам.

Среда всегда ставит перед человеком ряд задач, от удачного или хотя бы приемлемого решения которых зависит его дальнейшее существование. Но тогда почему некоторые общества оказываются столь фатально неуспешны? Почему они бьются над проблемами, которые по здравому размышлению ничего не стоят? Оба этих вопроса имеют, как ни странно, один ответ.

На самом деле, понятие «эффективности» само по себе условно. Я буду об этом вести речь ниже, но пока отмечу, что здесь я рассматриваю очерёдность задач. Опять же выбор происходит по тому, как субъективно та или иная группа относится к стоящим перед ней проблемам. И нет никакой гарантии того, что во главу угла будут поставлены вопросы, действительно критичные. Случайные события, индивидуальные склонности отдельных представителей группы, какой-либо катаклизм и многие другие причины могут обострить одно и затушевать нечто иное. И вовсе не обязательно, что это окажется верным (со всеми поправками на данный термин).

В широком значении этого слова «природа» – это всё внешнее по отношению к обществу, включая и его строительный материал в виде людей. В реальности любая совокупность людей, заключающая договор, находится в узком диапазоне возможностей, предопределяемых её средой. Однако важно не только определиться с очередностью задач, но также и понять, что потенциально состоятельно, а что – нет.

Иногда мне от моего друга приходится слышать об экономических расчётах постройки великих египетских пирамид. Мол, калькуляция показывает, что у них не нашлось бы ни сил, ни времени, ни прочих ресурсов на то, чтобы эти сооружения возвести в те сроки, которые в истории и наблюдались. В действительности подобные игры с числами ничего не дают. Вопрос состоит не в том, чтобы изыскать какие-то средства, но в том, насколько реализуемо что-либо на практике, либо же это – лишь пустые мечты. Если уж говорить о пирамидах, то и камни, и люди, и желание у них было, что, правда, поднимает уже другие проблемы.

Как бы то ни было, но важно понять, что всякое общество будет воплощать в жизнь только то, что, во-первых, считает важным, оставляя на вторую очередь всё несущественное, а, во-вторых, представляет себе как нечто достижимое в ущерб тому, что поверхностно и пусто. И прошу снова обратить внимание – тут присутствует лишь мнение, но не истина, к которой крайне тяжело подобраться. Но есть и третье. Группа рассматривает все альтернативы в соответствии с критерием потерь и выгод. Я надеюсь, нет даже нужды говорить о том, что и они произвольны.

Прибыль рассчитывается, конечно, на последних этапах заключения договора, тогда, когда уже присутствует некоторый опыт по взаимодействию со средой, и эти знания довольно значительны для того, чтобы из них нечто вывести. Разумеется, и первые два пункта нуждаются в информации, но она может и не быть очень серьёзной. В любом случае у человека, находящегося в дикой природе, я полагаю, были весьма внушительные познания в том, в какой среде он пребывает. В конце концов, ежедневное взаимодействие не проходит бесследно, да и генетическое наследие полностью исключать нельзя.


Рекомендуем почитать
Костёр и рассказ

«Костёр и рассказ, мистерия и история – это два незаменимых элемента литературы. Но каким образом один элемент, чьё присутствие служит неопровержимым доказательством утраты второго, может свидетельствовать о его отсутствии, развеивать его тень и воспоминание о нём? Там, где есть рассказ, костёр затушен, там, где есть мистерия, не может быть истории…» Вашему вниманию предлагается вышедший в 2014 г. в Италии сборник философских эссе. В издании собраны произведения итальянского писателя Джорджо Агамбена в русском переводе. Эти тексты кроме эссе «Что такое акт творения?» ранее не издавались. «Пасха в Египте» воспроизводит текст выступления на семинаре по переписке между Ингеборг Бахман и Паулем Целаном «Давай найдём слова.


Соблазны несвободы. Интеллектуалы во времена испытаний

Во времена испытаний интеллектуалы, как и все люди, оказываются перед трудным выбором. В XX веке многие из них — кто-то по оппортунистическим и карьеристским соображениям, кто-то вследствие преступных заблуждений — перешли в лагерь фашистов или коммунистов. Соблазнам несвободы противостояли немногие. Было ли в них что-то, чего недоставало другим? Делая этот вопрос исходным пунктом своего исследования, Ральф Дарендорф создает портрет целого поколения интеллектуалов. На страницах его книги появляются Карл Поппер, Исайя Берлин, Р. Арон и Н. Боббио, Х. Арендт, Т. В. Адорно и Д. Оруэлл, а также далеко не похожие на них М. Хайдеггер, Э. Юнгер, Ж.-П. Сартр, М. Шпербер, А. Кёстлер и другие.


Генезис мирового зла

В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.


Minima philologica. 95 тезисов о филологии; За филологию

Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.


Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Полное собрание сочинений. Том 45. Март 1922 ~ март 1923

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.