Тотальность иллюзии - [13]
В-восьмых, языки не могут быть совершенно безлики в том смысле, что не указывают на отношение говорящего к произносимому. В устной речи, разумеется, новое содержание может быть получено с помощью интонации, но то же самое, в целом, касается и любого иного её вида. Делая акцент на одних составляющих и игнорируя, либо принижая другие, мы способны привлечь внимание и, главное, придать более серьёзную выразительность отдельным частям нашей коммуникационной системы.
В-девятых, никто не отменяет того факта, что слова по-разному сочетаются друг с другом. Так, одни компиляции могут означать одно, тогда как другие – уже совсем иное. Увеличения количества основных единиц при этом не происходит, однако открывается возможность для придания нового наполнения. Однако помимо этого, в дело вступают вспомогательные единицы, такие, например, как предлоги, позволяющие, пусть и не в широком диапазоне, варьировать смысл, а то и создавать новый.
В действительности язык представляет собой весьма подвижное образование, содержащее многочисленные лазейки и ходы, которые увеличивают нашу способность передавать информацию без необходимости изобретать что-нибудь по случаю. Даже имея ограниченный набор функциональных единиц, мы, тем не менее, ими не ограничиваемся, но всегда в силах воспользоваться теми скрытыми возможностями, которые предоставляются самой структурой коммуникационной системы. Именно поэтому, по большому счёту, нет нужды выдумывать слова сверх определённого лимита. То количество, которым мы обладаем, даёт больше, чем кажется на первый взгляд, однако в то же время и не должно опускаться ниже некоторого уровня.
Каждый конкретный язык, в конечном счёте, обеспечивает своим носителям удобоваримое, т.е. усваиваемое, число единиц без ухудшения качества коммуникации. Мы понимаем друг друга, а это означает, что общение эффективно. Однако всё же остаётся вопрос о количестве слов. Почему их столько? Некоторые вещи, скажем, количество пальцев на наших руках, можно объяснить с помощью обращения к истории. Но я оставлю данную тему до следующего раздела, пока же нам необходимо сосредоточиться на другом. Итак.
Отчасти ответ на этот вопрос я уже дал выше. Принимая во внимание наличие структуры, а также тех преимуществ и недостатков, которые она имплицитно содержит, можно говорить о том, что имеется столько, сколько язык в состоянии обслуживать. При увеличении количества единиц пропорционально растёт нагрузка на скелет, который их и держит, что приводит к необходимости создания новых конструкций, что, в свою очередь, усложняет коммуникацию. Сжатие имеет не менее пагубные последствия. Излишние перекрытия и балки оказываются ни к чему, что влечёт за собой их извлечение, а это, опять же выливается в сбои теперь уже чересчур упрощённой речи.
На самом деле язык всегда избыточен. Отдельный носитель не в состоянии владеть всем его арсеналом, что оставляет для него за скобками довольно значительные зоны запаса, которыми при необходимости можно будет воспользоваться. Если уж мы и не способны что-то сказать и сколько-нибудь внятным образом передать свои мысли и чувства, то это вовсе не означает, что наша коммуникационная система и вправду лишена данной ценной области. В действительности это свидетельствует только о плохом знании. Тем не менее, явно существуют вещи и явления, именами не располагающие. Вспомним о той же ручке у шпингалета.
Разумеется, можно всегда придумать новое слово. Но, во-первых, мы автоматически наталкиваемся на технические трудности, о которых я говорил выше, но, главное, во-вторых, есть ли в том какой-нибудь смысл? Если коммуникация успешна в своих нынешних границах, то зачем усложнять систему? Мы спокойно выражаем то, что и предназначалось для этого, и получаем вполне прогнозируемый результат, т.е. понимание. Поэтому, чтобы не растекаться мыслью по древу, мне необходимо перейти к следующему разделу.
Культурные границы языка
Выше я говорил исключительно о технических свойствах языка, даже не пытаясь апеллировать к культуре, точнее, к тому влиянию, которое она оказывает на него. Однако последняя играет одну из главных ролей в том, как мы выражаем свои мысли и чувства с помощью имеющихся в нашем распоряжении выразительных инструментов. В конце концов, пределы физические повсюду одинаковы, а лимиты социальные – везде разные, что неизбежно порождает ряд вопросов. А это, в свою очередь, непосредственно связано с понятием достаточности, рассмотренным в предыдущем разделе.
Чтобы хотя бы подступиться к проблеме приведу две задачи. Первая. Сколько слов необходимо для обозначения, скажем, стола? Вопрос звучит глупо. Разумеется, «стол» как языковая единица, по крайней мере, в ряде языков существует в единственном числе. Но, что, если мы представим себе культуру, где наименований данного предмета будет больше, например, два, а то и три, и т.д.? Зачем было изобретать дополнительные ярлыки и, главное, какое их число вообще нужно?
И вторая. Нужно ли, скажем, придумывать отдельное слово для следующего явления – качание ногой с целью привлечения внимания? Опять может показаться, что в этом нет смысла. На что я вправе возразить, что, например, в английском есть понятие «сбора голосов избирателей», которое выражается одной единицей. Поэтому, в общем и целом, имеется некоторая заинтересованность в том, чтобы изобрести нечто новое и для моей иллюстрации.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.