Тот момент - [34]

— Так что, мне все-таки придется сдавать тесты?

— Не знаю, — дрожащим голосом отвечает мама. — Я не знаю, как лучше. Может, твой отец прав. Может, я поступила безрассудно.

И начинает плакать. Навзрыд, как не положено взрослым. Я тоже плачу и обнимаю ее.

— Мне так жаль, — говорит она, обхватив мое лицо. — Не могу видеть, как это на тебя давит. Помни, ты ни в чем не виноват. Папа сердится на меня, потому что я не посоветовалась с ним, когда заявила в школе, что мы тесты не сдаем.

— Но если бы ты его спросила, он бы все равно отправил меня на контрольные, разве нет?

— Верно.

— Тогда вы все равно бы поссорились.

Мама кивает и смотрит вниз. Она явно не знает, что сказать, поэтому я говорю за нее. Словно я — родитель, а она — ребенок, который не знает ответов на вопросы. Значит, мне придется найти их за нее.

— А давай я сделаю контрольную по математике, чтобы папа успокоился, а по английскому не стану, чтобы тебе было приятно?

Мама снова ударяется в слезы. Похоже, ответ был неправильным. Не знаю, что и делать. Может, заварить ей чашку чая? Кажется, так поступают в фильмах, когда происходит что-то плохое.

— Хочешь чаю? — спрашиваю я. Мама дарит мне бледную улыбку.

— Спасибо, Финн. Ты заслуживаешь куда большего.

— Правда?

— Все не должно было вот так повернуться. Когда-то мы были так счастливы.

— Я помню.

— Помнишь?

— Да. Помню, как ты все время пела и смеялась, как я забирался к вам с папой в кровать, а вы меня щекотали. А потом мы с тобой щекотали папу. Тогда вы говорили счастливыми голосами.

Она гладит мои волосы и крепко жмурится.

— Вот бы вы снова их нашли, — говорю я.

— Я тоже этого бы хотела, — шепчет мама.

Заварив ей чай, я иду к себе в спальню и гуглю «Алан Титчмарш книги по садоводству» (пришлось уточнять, что именно по садоводству, оказывается, он еще пишет любовные истории, а такое я не читаю). Я собираю его серию «Как вырастить сад». В ней двадцать три книги, у меня уже есть шесть, но я только что выяснил, что одна конкретно посвящена выращиванию цветов в контейнерах. Теперь откладываю на нее карманные деньги. Она мне пригодится, если мы останемся без сада. Мечтаю однажды собрать все книги, хотя «Вредители и проблемы» не так интересны, не хочу никого уничтожать.

Слышу, как папа подходит к дому, и знаю, что лучше бы мне остаться в комнате. Сейчас грянет жуткая ссора, на максимальном уровне по шкале Рихтера. Но, сам не понимая почему, я выхожу и сажусь на лестнице, прислонив голову к деревянным перилам.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — заявляет папа с порога, но мама перебивает и все равно говорит то, что хотела. У нее высокий голос, она захлебывается слезами и словами, сложно что-то разобрать. «Мы же договаривались… будто мы воюем друг с другом… как ты можешь так с ним поступать, если знаешь — он этого не хочет?»

— Ты сама меня вынудила, — медленно отвечает папа низким голосом. — Я не хотел, но ты не оставила мне выбора.

— Не говори со мной как с ребенком! — кричит мама. — Ни к чему я тебя не принуждала! Мы согласились на разделение опеки, потому что так лучше для Финна, сам знаешь.

— Если хочешь, чтобы я не говорил с тобой как с ребенком, может, начнешь вести себя как взрослый ответственный родитель?

— И что это значит?

— Ты никогда не любила принимать сложные решения. Будь твоя воля, Финн вообще бы не пошел в школу. На каком-то этапе, Ханна, тебе придется оставить свои гребаные идеалы и начать жить в реальном мире.

Ахаю и зажимаю рот. Папа никогда не ругался.

— Ситуация вышла из-под контроля, и ты это знаешь, — говорит мама. Она больше не кричит, ее голос тонок и полон боли. Я невольно поднимаюсь на ноги.

— Такова правда, Ханна. И иногда кто-то должен произнести ее вслух.

Шагаю на первую ступень. Кажется, ноги движутся сами по себе.

— Ты хочешь забрать Финна, чтобы меня проучить? Боже, как ты можешь так с ним поступать? — Мама начинает плакать.

Я на пятой ступеньке и уже бегу. Ноги двигаются так быстро, что я буквально слетаю с лестницы и врываюсь в холл. Родители не успевают понять, как я оказался рядом.

— Прекрати! — кричу я на папу. — Прекрати, из-за тебя мама плачет!

— Финн, милый, все хорошо, иди наверх, — говорит она.

— Нет. Он плохо с тобой обращается и должен прекратить. — Я поворачиваюсь к отцу. Тот слегка напоминает меня в те минуты, когда мне задают трепку.

— Прости, Финн. Я не знал… — говорит папа, но я не даю ему закончить фразу.

— Прекрати слать маме гадкие письма, прекрати говорить, что заберешь меня. Я такого не хочу и не буду жить с тобой. Прекрати ругаться с мамой всякий раз, как приходишь домой. Я все слышу и ненавижу ваши ссоры. Просто хочу, чтобы все стало как раньше.

Не знаю, расслышал ли он последнее. Я договариваю сквозь слезы, разворачиваюсь, бегу обратно и хлопаю дверью спальни.

Прислушиваюсь, но внизу тишина. Чем дольше жду, тем громче она становится. Снова начинаю жужжать. В спальне можно, никто не услышит. Не этим ли все время занимаются пчелы? Пытаются бороться с тишиной?

До. 8. Каз

Терри будто опять идет в первый класс. Я приготовила ему с собой бутерброды — ну хотя бы на сей раз в холодильнике нашелся кусочек ветчины. Я-то думала, там ничего, кроме пряной пасты, не завалялось. Мамаша вообще не держала в холодильнике ничего, кроме своего пойла.