Тот, кто виновен - [71]

При свете луны издалека казалось, что мы движемся к безглазому сказочному существу, чья голова торчит из озера, и ветер шуршит его волосами-листьями. Теперь, когда мы увидели небольшой причал, к которому хотели пристать, моей фантазией завладели совсем другие образы.

Вот отец отрывает фильтр от своей сигареты и бросает его в озеро, прямо на том месте, где мы вскоре пришвартуем лодку.

Вот он обматывает вокруг бедер садовый шланг и велит нам следовать за ним. В хижину, где с помощью этого шланга он будет отсасывать из бака бензин, которым затем обольет моего брата.

— Ты вспоминаешь, — сказал Космо. Это было утверждение. Не вопрос.

Потом его глаза расширились, и он схватился за поручень.

— Эй, помедленнее!

Но он опоздал со своим предупреждением. Я не успел среагировать, и лодка со всей силы ударилась о причал. Дерево громко хрустнуло: как наружная обшивка яхты, так и причальное сооружение.

Я выключил мотор, извинился и попросил Космо пришвартовать лодку, а сам пошел вперед. Под кожей у меня словно копошились миллионы муравьев. Я так нервничал, что меня подташнивало, и я как можно быстрее хотел попасть на берег.

— Забудь об этом, — запротестовал Космо. — Мы будем все делать вместе. — Он позвал Фриду, которая хотела всего лишь поискать фонарик, но уже слишком долго торчала внизу.

— Фрида? — Он посмотрел вниз по лестнице в сторону каюты.

— Вам лучше спуститься сюда, — ответила она ему.

— Что там? — спросил я.

— Идите вниз. Думаю, вы должны это послушать.

Нехотя я последовал за Космо, который бросил на меня вопросительный взгляд и исчез в проеме.

— Что? — кратко спросил я, когда спустился вниз и нашел Космо и Фриду стоящими на коленях на полу, перед откидной крышкой люка.

Через деревянное перекрытие мне глухо ответил Фиш.

Видимо, придя в себя, он удивительно энергично кричал:

— Вы делаете ошибку!

— Да? — Я спросил Фриду, действительно ли она собирается тратить наше драгоценное время на болтовню с этим убийцей.

— Сам послушай, что он говорит! — взмолилась она.

Я посмотрел вниз, откуда услышал голос Фиша:

— Вам не следовало ехать к Морвалу одним. — Он постучал по крышке отсека для хранения.

— Откуда вы знаете, где мы? — спросил я его.

Потом поймал виноватый взгляд Фриды, и ответ мне уже был не нужен.

Я кивнул другим, хлопнул в ладоши и сказал:

— Ладно, у нас нет времени. Сейчас мы пойдем искать Йолу, а этим преступником внизу займемся потом, когда вернемся.

— Не-е-ет! — закричал Фиш у нас под ногами, словно с него живьем сдирали кожу. — Послушайте же, нет! Это ловушка. Вы попадете в ловушку.

— Неужели?

— Да, я могу это доказать. Посмотрите на мой сотовый.

— А что с ним?

— Он больше не работает, я прав?

Я вытащил из кармана телефон и взглянул на экран.

— Нет, вы ошибаетесь. Он светится, ловит Сеть и…

Монитор погас в моих руках.

— Что за черт!.. — крикнул Космо.

Фрида, которая тоже это видела, испуганно приложила руку к губам.

— Его выключили, верно? Потому что вы слишком близко! — в отчаянии крикнул Фиш.

— Выключили? — недоверчиво спросил я.

— Господи, вы ни за что не должны были попадать в электромагнитную зону.

— Что еще за…

— Та самая зона, боже ж ты мой.

Фиш метался в своем заточении, судя по звукам, он вертелся вокруг своей оси и при этом постоянно бился локтями о крышку люка.

— Они блокируют на острове все посторонние электронные устройства. Сотовые телефоны, радиоустройства, спутниковые системы, системы зажигания.

— Системы зажигания?

Космо подпрыгнул, словно сел на горячую плиту, и бросился вверх по лестнице, тяжело прошагал по палубе и после короткой паузы закричал громко и четко:

— Дерьмо! Чертово дерьмо!

Через секунду он снова вернулся к нам и возбужденно провел рукой по волосам.

— Он прав. Мотор больше не заводится.

В отличие от другого, который неожиданно застрочил, как швейная машинка. Казалось, что лодка, которую тот мотор приводил в движение, находится всего в нескольких метрах от нас.

Глава 59

ЙОЛА

Если бы она могла увидеть родную мать. Хотя бы разок. Ким, конечно, тоже. Ким была ее мамой, настоящей мамой, без вопросов. Она была мамой в миллион раз больше, чем та чужая, которую она видела на увеличенной фотографии с водительских прав: ей однажды папа показал. И, несмотря на это, или как раз поэтому, Йоле хотелось получить шанс и поговорить с этой незнакомкой; без грязи во рту, которую она скоро уже не сможет выплюнуть, если погрузится в трясину еще глубже — а к этому все и идет.

«Не пойми меня неправильно», — думала Йола, обращаясь уже не к Зиле. Зила давно с ней попрощалась. Здесь уже не помочь. Никак не утешить.

«Я люблю тебя, мама. Но будь у меня возможность, я бы спросила Ариэль кое о чем, пока не поздно».

Она не могла это объяснить, но если бы ей позволили пригласить одного-единственного последнего гостя к ее болотистому смертному одру, то это место было бы не для папы. И не для Ким. Не для людей, которые пеленали ее, кормили, купали и расчесывали ее волосы. Не для настоящих родителей, которые когда-то хлопали в ладоши, когда она успевала на горшок, и вытирали ей слезы, когда она снова делала в кровать. Которые всегда были рядом: во время шествия с разноцветными фонариками в детском саду, в первый день в школе и на тренировках по плаванию у господина Вольке. Во время кастрации Мистера Триппса и на ее первом фильме 3D («Шрек»). Ни в чем из вышеперечисленного не принимала участия эта женщина, в животе которой была Йола и о которой знала только ее идиотское диснеевское имя: