Тот, кто убил лань - [2]

У М. Лакербай немало рассказов и о сегодняшнем дне. Их тема — подвиг человека во имя Родины. Писатель говорит романтически приподнято, с пафосом о подвигах, отважно сражавшихся за Советскую власть в годы гражданской войны ("Даур и Сеид", "Чанагв") и во время Великой Отечественной войны ("Говорят, ты стар", "Девочка из Отхары", "Лучшая роль").

Как зоркий и наблюдательный художник, М. Лакербай умел отбирать в сложном узоре народной жизни такие эпизоды и детали, которые подчас кажутся незначительными, но, облеченные в острую и занимательную сюжетную форму, предстают интересными и поучительными.

Михаил Лакербай хорошо владел мастерством рассказчика, умел создавать интереснейшие сюжетные ходы и впечатляющие образы. Иногда он оживляет, своеобразно интерпретирует смысл той или иной абхазской пословицы или поговорки. На почве этого возникает короткий рассказ-притча.

Нам кажется, что причина успехов новелл абхазского писателя кроется не только в том, что он хорошо знал устное творчество своего народа. Как отмечает русский писатель Р. Ивнев, М. Лакербай, "описывая богатые и яркие картины старой Абхазии, удалось приподнять девственную почву старины и переложить ее пласт за пластом на современную почву, показав при этом всю родственность благородных порывов людей, рожденных в разные эпохи".

Новеллы М. Лакербай переводились на русский, грузинский и другие языки народов Советского Союза. Они переведены и на многие иностранные языки, в том числе: английский, немецкий, французский, арабский, турецкий, польский и т. д.

Писатель М. Лакербай умер, не дожив без малого 65 лет. Он упорно работал над новыми новеллами, пьесами, статьями об абхазском театре, воспоминаниями; на его слова писались вокально-музыкальные произведения больших и малых форм. По сценариям писателя киностудией "Грузия-фильм" были выпущены цветные документальные фильмы "Абхазия — цветущий край" и "Сокровища потонувшего города (Диоскурия)". В последние годы своей жизни им также написаны пьесы: "Огонь Прометея" — о борьбе трудящихся Абхазии за установление Советской власти и "Моя лучшая роль" — о современной абхазской деревне.

Широк диапазон писателя, глубоки корни его творчества, несущие большой заряд интернационализма. Не мало дорог исходил М. Лакербай. Его главными маршрутами были — абхазские села — Сухуми — Тбилиси — Москва. Он поддерживал дружеские связи с такими выдающимися писателями и деятелями искусств, как Константинэ Гамсахурдиа, Лео Киачели, Ираклий Абашидзе, Александр Довженко, Виктор Шкловский, Александр Баланчивадзе, Михаил Чиаурели и многие другие.

М. Лакербай — писатель, который одинаково дорог всем поколениям абхазских писателей. Не раз в течение жизни обращаешься к нему, И каждый раз ясно чувствуешь, что он становится неотъемлемой частью родной земли, дыханием народа. Абхазцы говорят: "Конь падет — поле останется, человек умрет — слово останется". Так продолжает жить в памяти народной Михаил Александрович Лакербай.

Х.С.Бгажба

===========================================

Гость.

Перевод С. Трегуба

Старый Ханашв Цугба сидел под чинарой во дворе своей пацхи [1] и шил из сыромятной кожи чувяки своему единственному сыну — юноше Темыру.

Залаяла собака. Старик поднял голову и увидел молодого незнакомого ему человека; тот, не добежав до калитки, перескочил через забор: видно, очень спешил. Увидев старика, он бросился к нему и, на ломаном абхазском языке стал умолять спрятать его. Произношение выдавало в нем черкеса.

— Погоня, — волнуясь сказал он. — Спаси меня, укрой! Если нагонят, меня убьют.

— Заходи в дом! — быстро ответил Ханашв и ввел гостя в пацху. Приставив к стене лесенку, он указал на чердак.

— Полезай, дад! [2] Устройся в углу на куче шерсти. Будь спокоен: у меня ты в безопасности.

— Да будет безмятежна твоя старость! — благодарно пробормотал гость и поспешно влез на чердак.

Старик вышел во двор и, убедившись, что там никого нет, вернулся в пацху. Стоя внизу, он сказал:

— Ты не бойся, дад! Никого не видно. Наверное, никто не заметил, как ты ко мне забежал. Но скажи — кто за тобой гонится и почему?

— Я убил человека. Его друзья погнались за мной, чтобы отомстить за него.

— За что же ты убил?

— Он оскорбил меня: он хлестнул нагайкой моего коня на джигитовке!

— Кого же ты убил? Как его имя?

— Не знаю. Я ведь впервые в вашем селении...

В этот миг опять неистово залаяла собака, и оба они застыли в испуге.

— Тише! Я пойду посмотрю, — негромко предупредил старик и вышел во двор.

Вдалеке из-за бугра показалось несколько человек, вслед за ними двигалась толпа. Старик заслонил ладонью глаза от солнца и начал всматриваться. Теперь уже была ясно видна вереница приближающихся к его дому людей. Они двигались медленно, не спеша.

"Это не за ним ли, за убийцей?" — подумал старик и приготовился грудью защищать гостя.

Но вот несколько человек, опередив других, отворили калитку и вошли во двор. Вслед за ними хлынула толпа.

И тут Ханашв увидел, что на руках у людей лежала тяжелая, завернутая в бурку ноша, поддерживаемая со всех сторон.

При виде знакомой бурки у старика потемнело в глазах. Точно полоснули его по сердцу кинжалом.