Тот, кто стреляет первым - [19]

Тот, кто стреляет первым

Прежде чем отдать приказ, новый комбат приподнял «черную вдову» – кругляш мины, таящей в себе мощь миллиона лошадиных сил. От нее нет спасения на минном поле, но и в мирных целях нет лучшей гирьки, удерживающей на узком столике штабную карту.

Освобожденная от грузила, карта под тяжестью хребтов и ущелий, переполненных синевой озер и бесконечных паутин рек, стала медленно сползать к дощатому настилу. Ползла до тех пор, пока взгляд комбата не уперся в коричневую кляксу Цхинвала. Майор, придержав лист, всмотрелся в окрестности города и неожиданно усмехнулся: река Кура, извивавшаяся по Грузии, оказалась на изгибе стола и читалась лишь как «…ура». Клич атаки, крик отчаяния, возглас победы. К сожалению, теперь не общие с грузинами, у каждого своя свадьба…

Опустил «вдову» и на «…ура», и на наши судьбы:

– В случае штурма города сдаем окраины.

Мы недоуменно переглянулись: сдать Цхинвал без боя? Мальчик, наверное, не понял, к кому попал. Мы в Грозном за каждый этаж как за собственный дом…

– В бою солдат может спрятаться, город – нет. Чтобы прекратить его обстрел из тяжелых орудий, надо впустить противника на улицы. Тем сохраним и здания, и жителей, и себя. А уж потом – полный огонь. Безостановочно. Но убиваем не всех. Оставляем как можно больше раненых.

Гуманист?

– Они должны бежать, ползти, катиться назад и сеять панику кровавыми ошметками у себя в тылу.

Однако поворот! Рязанское десантное стало выпускать мясников?

– И пусть страна, пославшая их в бой, тащит потом этих калек на своем горбу всю жизнь. Наука на будущее. Прививка от политического бешенства правителям. Спиртное на стол.

Наконец-то! А то валенки парил.

Из-за рации извлеклись бутылка с «кровью Микки Мауса» – спирт с кока-колой – и литровая банка мутного, словно в нем растворили зубную пасту, самогона.

Ни закуску, ни стаканы майор ждать не стал. Приподнял банку с мутной взвесью:

– За укрепление воинской дисциплины. В соседнем батальоне.

Все же наш человек! Значит, повоюем.

– В нашем ее укреплять не будем. У нас она должна быть железной.

Стрельбой «по-македонски» – одновременно с обеих рук, с полуоборота, точно в цель – выбросил посуду в мусорное ведро. Кроваво-белая смесь, найдя трещину в дне, выползла на дощатый настил и угодливо покатилась к ботинкам новоявленного комбата.

– Дневальный! – поторопился пресечь подхалимаж начштаба.

В проеме палатки, словно двое из ларца, мгновенно выросли солдат и его тень. На груди у обоих, переламывая поясницы, лежал патронный ящик с надписью «Блок памяти».

– Что ни прикажешь, все забывает, – оправдался начштаба.

Комбат забарабанил пальцами по столу. Прислушался к возникшей мелодии. И сам же прервал ее ударом ботинка, прихлопнув и растерев им, как назойливую муху, подкатившийся спиртовой шарик. На удар одиноко откликнулось ведро, то ли угодливо звякнув перед новым начальством, то ли выражая презрение к нему, как к слону в посудной лавке. Поди их, ведра, разбери. Железо.

Дневальный, не найдя даже в дополнительном блоке памяти вариантов действий, мертво застыл. Повторяя хозяина, втянула голову в плечи и тень.

– И воевать, и служить отныне будем так, как положено! – не оставил майор иных знаков препинания, кроме восклицательного.

А мы здесь что, ваньку валяем?

Отодвинув двоих из ларца, комбат вышел под солнце.

Палатки стояли вдоль железной дороги – кратчайшего пути из Тбилиси в Цхинвал. Наикратчайшего, если бы над шпалами и рельсами непроходимо, словно мотки колючей проволоки, не клубились друг за другом кусты шиповника и ежевики. Тут теперь если только на бронепоезде или танке…

Собственно, батальон и оставили под городом потому, что из Гори на Цхинвал вышла грузинская танковая колонна. Поиграть мускулами, пощекотать нервы или с ходу в бой – про то разведка не донесла, плохо сработали штирлицы. В таком случае лучший выход – ударить по колонне самим, первыми. Но тогда, к сожалению, все военные науки затмит политика: Россию объявят агрессором, а Грузию и Украину введут в НАТО под белы ручки по красной дорожке. А оно нам надо – иметь под Брянском и Сочи американских генералов? Легче всего было бы плюнуть на эти горы и свернуться домой, на Среднерусскую возвышенность. Но при этом понимали: если не защитим осетин и собственных миротворцев, не только сами потеряем последнее уважение к себе, но и весь Кавказ покажет на Москву пальцем: это те, кто не способен защитить своих граждан. Кому нужна такая власть? И нужна ли вообще Россия как государство?

Так что сидеть десантникам здесь, в горной пыли. Бояться того, что «грызуны» взорвут Рокский тоннель и отрежут Южную Осетию от России, не стоит: тем, кто подталкивает Грузию к войне, не нужен победный марш. Им важнее втащить Россию в затяжную, изматывающую войну. Родить вторую Чечню, которая взбудоражит регион. Потому наступающие станут убивать миротворцев и мирных жителей. Убивать до тех пор, пока Россия не ввяжется в конфликт и не завязнет в нем. И вот только тогда наступит время основного, главного удара – по Абхазии. Она, с ее портами на Черном море, и поставлена на карту. А Цхинвал – всего лишь отвлекающий маневр…