Тот, кто стоит за спиной - [70]
— Да. Час настал! — торжественно сказал гость и сделал вкрадчивый и одновременно торжественный шаг к столу, за которым, положив подбородок на руки и понимающе глядя на самодовольного таракана, сидел заброшенный и пропахший безвременьем физик.
— А вы не русский человек, — равнодушно сказал физик.
— Это почему еще? — насторожился гость, по-крысиному улыбаясь.
— У нас с вами отрицательная комплементарность. От вас так и веет буржуазным благополучием… — физик криво усмехнулся. — Знаете, если бы я не был теперь болен, я бы вам, пожалуй, дал в вашу наглую рожу. От души бы приложился!
— Это за что?! — гость опешил. В голове у него подул свежий апрельский ветерок, который моментально смешал все карты, или, если угодно, словно карточный дом, развалил блестящий план действий, разработанный «наглой рожей» по дороге сюда. — Вы не в себе!
— Да нет, пока в себе, — тихо ответил Солнцев, все так же наблюдая за тараканом, резвившимся среди сухих крошек белого хлеба. — Ох и дал бы я вам, ох и мызнул бы! За все хорошее приложился бы по вашей сытой физиономии…
— Что вы себе позволяете?! — зашипел гость. — Как вы смеете!
— Ну что ты пришел? — физик с трудом перевел на гостя свой затуманенный взор. — Убить меня? Убить… Вот все вы, толстозадые, одинаковы. На весь мир вопите о своей помощи слабым и обездоленным, охаете да ахаете, если где-то обижают демократию: не живых людей, а вашу сраную демократию, ради которой вы этих самых людей и давите… Утром спасаете, чтобы ночью перерезать глотку… Нет, конечно, не ножом, а нежно так, бескровно — санкциями да блокадами. Ну что молчишь? А я ведь тебя знаю!
— Очень интересно!
Гость стоял в двух шагах от стола, не решаясь подойти к физику ближе, и самым натуральным образом дрожал. Он понимал, что слова физика — бред, безумие, что надо скорей делать дело и уходить. Но он боялся этого безумца.
— И Кто же я?
— Ты? Ехидна, крыса… Выбирай, что тебе ближе. Вот ты и говоришь вроде по-русски, а не то: веет от тебя… душком. Я ведь, как баба-яга, дух человечий за версту чую. Так вот: у тебя духа-то совсем нет. Так, душок один. Ну что, палач, топор у тебя с собой? — и Солнцев, громко скрипя суставами, поднялся из-за стола, смахнув с него вместе с крошками вдруг мелко засуетившегося таракана, словно пытался спасти его от гостя. — Давай, действуй. Думаю, мои расчеты уже у тебя и, значит, я теперь не нужен…
Пришелец попятился к двери и остановился на безопасном расстоянии от безумца.
Теперь они стояли друг против друга. Физик устало улыбался; в тусклых глазах его даже вспыхнули слабенькие огоньки, отдаленно напомнившие прежний огонь, благородно пылавший когда-то в топке его бессмертной души.
— Как вы сообразительны. А ведь на первый взгляд — обыкновенный безумец, свихнувшийся на красных митингах где-нибудь у «стены плача», — гость хищно улыбался, нащупав у себя за поясом на спине спасительную рукоятку.
— Я долго не мог понять, почему все вы, добропорядочные и терпимые, сытые и законопослушные, так ненавидите нас, вечно голодных и нетерпимых, иррациональных и непредсказуемых… Но теперь я знаю. Даже если мы станем такими же богатыми и законопослушными, вы все равно будете люто ненавидеть нас. Дело тут не в образе жизни, мышления и даже не в нравственных ценностях… Все дело в истине, да, в истине! Вы ведь уже сотни лет воюете не с нами, а с истиной. Не золото и нефть наши нужны вам, не дешевая рабсила и даже не интеллект — вы пришли сюда воевать истину! Ты думаешь, можно победить истину? Даже если она голодна и не имеет крова, даже если ее оболгали и ошельмовали целые поколения ваших самодовольных пророков?
— Что ты несешь, идиот? Какая истина?! Что ты, жалкая личинка, можешь знать об истине?
Плотно сжав губы, гость вырвал сзади из-за пояса ствол с длинным набалдашником глушителя.
— Когда я создавал свой лазер, я думал об этом нашем с вами вооруженном нейтралитете, о противостоянии вас — цивилизованных, и нас — пещерных. Думал, и сердце мое наполнялось предчувствием грядущего торжества. Мне хотелось посмотреть на ваши вытянутые лица в момент предъявления вам этой моей игрушки. Только один краткий миг смятения и страха в глазах сытого, уверенного в себе зверя! Этого мне было бы достаточно… Но теперь до меня дошло: все это ерунда, мальчишество. Просто во мне жила обида: я видел, как меня обворовывают и при этом вежливо улыбаются, как, оскалившись, смеются над тем, что для меня свято, и выбрасывают на помойку то, что я храню в сердце. И еще я понял: мой лазер — обыкновенный большевизм, адская машина… Зачем защищать истину, если она непобедима? Скажи мне, зверь, разве можно победить истину?
— У меня нет теперь времени дискутировать с вами, уважаемое ничто. Ибо вы уже несколько минут как ничто. Сделать вас, господин ничтожество, куском остывающей плоти для меня уже не проблема и не вопрос, а лишь легкое движение указательного пальца! Вот и вся цена вашей философии!
— Верно, так даже лучше… Я воевал с ветряными мельницами… Здесь, на этой части суши, мне уже больше нечего делать. Нечего, потому что истина не нуждается в моей защите. Увы, мой палач, истина неуязвима! Видишь, мне не страшно. Я не боюсь смерти тела… — физик спокойно повернулся спиной к гостю и подошел к окну. — А лазер мой без меня — всего лишь игрушка. На бумаге я оставил только его половину; вторая половина — вот тут, — он постучал пальцем себя по темени, — в этой коробочке. Хочешь посмотреть, что там? На! — и Солнцев наклонил голову, ожидая выстрела.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.