Сначала никто ничего не понял. Но я объяснил.
Каждый из нас не может склеивать больше тысячи коробков в день и больше десяти тысяч - за десять дней. Так говорит закон.
Но, если я все-таки склею за день две тысячи, а контролерам скажу, что половину из них сделал глен, то закон не будет нарушен.
Каждый из нас - я и глен - получит свою норму питания и выходной день наверху. Но на самом деле и сало и отдых - все достанется мне одному. Ведь глену ничего этого не нужно! А надсмотрщики и контролеры все равно не заметят, кто из нас поднялся наверх - живой человек или глен, ведь они нас даже не замечают, для них мы все - на одно лицо!
Мы будем работать за наших гленов, но мы будем за них и получать. Каждый из нас может иметь столько гленов, сколько норм он в силах выполнить!
Гримо все-таки продолжал стоять на своем. Но его почти никто не поддержал.
И все получилось так, как сказал я.
Рядом с нами стали за верстаками внешне ничем не отличимые от нас фигуры гленов, со стороны - для надсмотрщиков и контролеров будто работающие, а на самом деле - просто дергающиеся в такт с движениями наших тел. Через некоторое время мы все так привыкли к нашим гленам, что они стали для нас чемто вроде друзей. Я даже стал разговаривать с моим гленом, будто он живой, а не тряпичная кукла...
И все же, мне кажется... да, мне кажется... Я вижу, что они усмехаются и подмигивают мне своими глазами из зеленых бутылочных осколков!..
Но ведь этого же не может быть! Наверное, я просто устал. Дело в том, что затея с гленами все-таки имеет маленький недостаток: нельзя снижать двойную норму выработки, ведь это будет означать, что кто-то из нас - я или глен - не выполнил норму, а это сразу привлечет внимание контролеров и все может раскрыться! Я не Умелец, у меня только один глен, и все же работать даже за него одного мне трудно. Раньше я мог делать две нормы время от времени, теперь, после моего изобретения,- я должен делать это всегда. И трудно приходится не мне одному.
Но ничего! Ничего! Я сделаю твою норму, глен, будь спокоен!
Я не подведу тебя!
Но что это? - кто-то толкает меня под руку. Кто это? Глен???
Наверное, он просто сдвинулся со своего места и навалился на меня своим туловищем... Да!
Так, ну вот и контролеры катят между верстаками свой огромный, окрашенный в красное, металлический ящик на скрипучих, деревянных - чтобы не ржавели - колесах. Какой неприятный влажный скрип!..
Да, вот это тысяча коробков - моя, а это - моего напарника...
Не больше - тысяча, как положено. Мы закон знаем. Почему он молчит? Просто он такой неразговорчивый. Все в порядке!
Ящик медленно катится дальше, к другим верстакам.
Теперь у меня не две луковицы в день, как раньше, а четыре, не один кусочек сала, а два! И это совсем не плохо!
Все-таки я был прав, дорогой мой Гримо! И зря ты до сих пор не сделал себе глена. Зря! Два кусочка сала - это прекрасная вещь! И два дня отдыха наверху - тоже! Ты же не будешь с этим спорить, дорогой Гримо!
Но что это? Что это? Будто... Померещилось! Мне просто померещилось! Я устал. Все время делать двойную норму тяжело.
Очень тяжело. Но отступать нельзя. Это может разоблачить глена. И тогда все пропало!
Так, сейчас я пойду в свою пещеру. А ты, глен, оставайся. Ведь тебе все равно где ночевать...
Но что это? Что это? Рука глена медленно поднимается к лежащей на верстаке кучке луковиц, сала и хлеба, полученных от контролера. Его плоская твердая деревянная ладонь разрезает ее напополам и уверенно отодвигает одну часть к себе. Что это?
Я сплю?.. Я пытаюсь остановить его руку, хватаю глена за локоть, и вдруг ощущаю вместо мягкого тряпичного тела под одеждой что-то твердое, словно кости... Что это? Я схожу с ума! Я смотрю на своего глена... Он усмехается мне в лицо, отвратительно оскалив свои лошадиные деревянные зубы! Я оглядываюсь вокруг.
Прямо на меня по проходу между верстаками, дергаясь своими нелепыми телами, медленно идут глены...
