Тот, кто не спит - [66]

Выскочив из подземки на улицу, она подобрала полы платья и зашлепала по лужам. Шла быстро, почти бегом. Брызги летели из-под ботинок во все стороны.

– Надеюсь, не нарушится. Мы уже не те, что были раньше.

Влетев в квартиру, Симона нагнулась и уперлась ладонями в колени, переводя дыхание. Алекс стал сочинять на ходу:

– Собирайтесь, ребята, в соты, в совершенные хранилища света нашей распределительной чудо-станции. Сейчас я отремонтирую отражатель в ваших прекрасных андрильих головах, и все будет в ажуре.

Переводя дыхание, Симона начала хохотать, слушая Алекса.

– Может, снизойдешь и примешь человеческий вид? – предложила Симона и захихикала.

Взгляд ее упал в дверной проем – на диск, лежащий на журнальном столике. Не успела рука Симоны дотронуться до него, как над столиком возникла проекция Алекса, а вслед за ним появился и антураж золотого города. Симона хлопнула в ладоши и, запрокинув голову, стала хохотать.

– Надо же, не наврал!

– Сим, что за неуместный смех, право. Я ждал твоего приглашения, вот и не проявлялся. Почему ты постоянно забываешь о том…

– Кто принес себя на алтарь, – перебила Симона. – Кто света Божьего не видел в поисках света! – выкрикнула она, тыкнув в Алекса пальцем, и снова покатилась со смеху.

– Я не о себе говорю, – скромно заметил Алекс.

– Ха-ха-ха, я тоже, – не растерялась Симона и посерьезнела. – Кажется, я могу видеть без диска, док.

– Ладно, – вздохнул Алекс. – Ты меня поняла. Он, то есть они всегда были и есть. Свет запихнули в оболочки.

Сцепив руки на животе с видом важным и рассеянно-задумчивым, Алекс стал быстро крутить большими пальцами.

– Тебе больше не нужен диск, – заявил он, плавно опустившись на диван перед журнальным столиком. – А вот принять горячий душ после летания и беготни в мокром платье не помешало бы. Мы, конечно, обновленные, но все же за телом надо следить. Тела пока никто не отменял. Если хочешь, иди, я подожду. Обещаю не подглядывать.

– Обойдусь феном. К тому же, мне не холодно, да и платье почти высохло. Так что там с диском? – включая фен, поинтересовалась Симона.

– Ты перешла на новый уровень восприятия. Лишения, драйв, добровольная жертва. Впереди служение. Что касается меня, то вести от Люки я ждал как манны небесной. Того, что он пришлет диск через тебя, никак не ожидал. Ты спросила, где я. Я везде и нигде. Могу летать, где пожелаю, и – более того – входить в любого из вас. Я рассыпался, разлетелся и развеялся, чтобы потом…

– Сожалею, Алекс, но ты находишься в кухне собственного дома, напичканного ищейками, – перебила Симона, выключая фен.

Алекс помахал Симоне золотой веткой, которую использовал в качестве веера.

– Неужели? – рассеянно отозвался он.

– Тебе жарко?

– Как-то вдруг потеплело неожиданно.

– Положи ветку обратно в вазу с сухоцветами. Она стоит позади тебя на кухонном шкафу. Алекс, я не шучу. Ты находишься в своем собственном доме.

– Поможешь мне?

– Каким образом?

Симона бросила фен на диван.

– Можешь приехать ко мне домой?

Без лишних вопросов Симона вышла из квартиры и спустилась на подземную парковку.

– Как мне войти в дом? – поинтересовалась она, залезая в «Фиат» канареечного цвета.

– Мой ключ лежит под половиком, только не с центрального, а с бокового входа в дом. Тебе надо будет обогнуть дом справа, – объяснил Алекс, вновь исчезнувший из поля зрения.

– Ладно, – улыбнулась Симона. – Собирай пока веточки на сувениры в своем золотом дворце из пчелиных сот. Можешь рассказывать мне по ходу, как там, в твоем мире, – сказала Симона и сосредоточилась на дороге

– Там в некоторых сотах есть такие, своего рода пришпиленные хвосты. Эдакие золотые зацепки.

– Ну, это понятно. Все происходит внутри твоей собственной головы, рабочая пчела. Зарубки из серебра и все такое.

– Золотые, – поправил Алекс. – Да, да, не удивляйся, я уже все там прожужжал вдоль и поперек, в этом удивительном хранилище. Любые зафиксированные в мозгу картинки складываются сюда, чтобы затем транслироваться в эфир.

– А как же шепоток? Ласковый, доверительный рассказ? – поинтересовалась Симона.

– Скорее глюк. Замечу, один и тот же глюк в самых разных головах. Я нахожусь в трансформаторной будке, и здесь я хозяин.

– Зацепки, зарубки, засечки, пришпиленные хвосты… Органы чувств верно служат андрилам. Словечки и знаки, должно быть, тоже хранятся где-то там, в соседних секторах.

– Нет, Сим. Речь течет подобно реке. Она ткется из А верхнего мира и Б нижнего мира. Кстати, инвалиды по зрению и слуху могут видеть и слышать их не хуже тебя и меня, а иногда даже и лучше.

– Что будешь делать?

– Угадай с первого раза.

– Лишишь нас выбора.

– Ах, нет, Сим. Заблуждаешься. В момент столкновения внутри системы, если ты не забыла, в эфир выбрасывается множество самых разнообразных символов. Взаимодействуя с сознанием людей, они создают сотни и тысячи интерпретаций. Выброс этих хвостов совершенно необходим. Он является движком жизни. Вот ты представь себе, сколько из семи нот можно насочинять. Можно мозг снести дробилкой асфальта, а можно колыбельной усыпить.

Симона закатила глаза.

– Ты смотри на дорогу, не отвлекайся, – посоветовал Алекс.

– Ладно. Колеса крутятся, глаза все видят. Кто тебе мешает сесть рядом со мной в машине? У меня и шафрановый чай в термосе имеется.