Тот, для кого живу. Продолжение - [13]

— У тебя было на это пять лет, — сурово отрезал Демидов.

— Он будет плакать без меня. Он ни с кем не остается, кроме меня.

— Ничего, поплачет и успокоится, — отмахнулся Влад, но через секунду спохватился, цыкнул, не скрывая гнева: — Ни с кем не остается… Будет плакать… А ты его на ночь бросаешь в чужом месте! Херовая ты мать, однако!

— Я нормальная мать! Я хорошо смотрю за ним! — воскликнула девушка. Теперь на поверхности закипело возмущение. Он не имеет права обвинять ее в плохом исполнении материнских обязанностей. В конце концов, просто так она никогда не бросала ребенка одного, только из-за работы. — Занимаюсь — он и стишки умеет рассказывать. И рисуем мы вместе, и играем! Я учу его…

— Видел я, чему ты его учишь. Чужого мужика «папой» называть, — усилием воли Влад заставил себя смотреть на дорогу. Отвык уже от вождения, а еще захотелось встряхнуть ее со всей мочи. Казалось, слов будет недостаточно, чтобы справиться с тем негодованием и яростью, что бурлили внутри. Неужели, она не понимает, каково это ему? Хотя, нет, все прекрасно понимает и специально делает ему назло, мстит. Знает, самые болезненные точки и бьет по ним прицельно.

Ксения замолчала, отвернулась к окну. Влад кинул на нее косой взгляд, и внутри у него все зашлось, задергалось, завопило благим матом. Молчание — знак согласия…

— Что, возразить нечего?! — накал его голоса вновь пополз наверх, пальцы снова вцепились в руль.

— Этому я его не учила, — устало ответила Ксения, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стеклу. — Он сам, — бесполезно просить и умолять. Даже ради душевного спокойствия сына Демидов не изменит своего решения. А ей придется и о сегодняшних занятиях забыть и звонить кому-то из девчонок, чтобы подменили ее. И весь день быть рядом с бывшим… кем?

Она закрыла глаза и больше не слушала упреков Влада. Одно его присутствие словно вытягивало из нее все жизненные соки. Всплеск эмоций в свою защиту, а потом опустошение. Все напрасно. Все зря. Глупая, с самого же начала знала, еще когда он только сел, что никуда ей от Влада не деться. На что надеялась?

— Этот сад?

Вопрос застал ее врасплох. Оказывается, за то время, что они продвигались по утренним пробкам, она успела задремать. Сказывались постоянные недосыпы. Вздрогнула от его грубоватого голоса, а показалось, что в кромешную бездну сорвалась.

Влад аккуратно припарковался у резной ограды, взглянул на девушку.

— Пойдем, отпросишь его на сегодня и скажешь, что больше на ночь оставлять не будешь, — не говорил, а приказы отдавал.

— Этот сад специально для деток, которых не с кем оставлять. У них правило — если вы на ночь не остаетесь, то этот сад не для вас. У них очереди дикие, я с трудом его сюда устроила, по знакомству, — пустилась в объяснения Ксения, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, примирительно и в то же время убедительно. — А если переводиться в другой садик, то снова нужно будет привыкать к группе, к воспитателям.

— Мой сын не будет ночевать вне стен дома, — Влад был неумолим. — И таскать его в такую даль тоже не выход. Будить раньше времени… Найдем вариант поближе. Пошли. Нечего мне зубы заговаривать.

Девушка хотела было предложить ему подождать в машине — она сама приведет сына, как раз и объяснит Денису, что за дядя теперь будет рядом с ним постоянно, но Демидов уже выбрался из машины и, поджав губы, красноречиво смотрел на нее, не мигая. Мол, долго тебя еще ждать?

А Влад и вправду терпел уже из последних сил. Еще минута-две-три-пять, и он обнимет свое чадо, свою драгоценную кровиночку, о встрече с которым мечтал долгие дни в заключении. Мысленно наполнял жизнью редкие фотографии сына, передаваемые с воли другом, наделял его голосом, характером, поступками. Хотел убедиться, что действительно смог прочувствовать сына на расстоянии.

В предбаннике царила толчея, пришедшие из дома малыши шумно прощались с родителями. Рыжеволосая девочка с огромной куклой подмышкой, засунув палец в рот, с интересом смотрела на белокурого мальчика, лившего слезы в три ручья, пока его мама натягивала на него сандалики. Она, в отличие от него, стояла смирно, лишь косички смешно дергались вслед за ней, когда ее мама поправляла на ней юбку. Из дверей влетел еще один карапуз, неся с собой свежий морозный воздух, и тут же промчался к дверям в группу, где Ксения разговаривала с воспитательницей.

— Ольга Витальевна, — завопил он, ткнувшись в колени воспитательнице, — я лопатку плинес. Буду снег копать, — потрясал он в воздухе деревянной лопатой, миниатюрной копией настоящей.

— Молодец, Сереженька, — склонилась к нему доброжелательного вида женщина. — Доброе утро, — погладила его по спинке. — Иди переодевайся, — ласка сквозила в голосе. — Лопатку свою поставь вон туда, — указала в угол у входной двери. — На улицу пойдем, будешь копать.

— Ну-ка, — шикнул на Сережку отец и потащил его к шкафчику с большим красным яблочком на дверце. — Ты, че, блин? Переодевайся давай.

Влад не смог сдержать улыбки при виде этого неугомонного сорванца. Теперь он рассказывал отцу, как пойдет на прогулку и будет «копать огломную яму». Интересно, его Денис такой же непоседа? Не терпелось заглянуть в игровую комнату и увидеть «своего»! Но группа, как он понял, умывалась перед завтраком в скрытом от глаз туалете.