Тошка, собачкин сын - [10]
– Ой, мечта нашего детства – «Мишка на Севере»! – вскрикнула женщина, и лицо её расцвело счастливой детской улыбкой. Она прижала конфету к груди, а потом спохватилась:
– Ой, что же я вас баснями кормлю?! Давайте ужинать, чем Бог послал, а конфета полежит до чая.
«Ты на всякие салями и осетровые нарезки наверняка полпенсии угрохала, – проворчал Тошка, заглянувший на стол. – Даже на твоём дне рождения такого объедения не было…»
Нет, этот «седой гусь» Тошке определенно не нравился.
Во-первых, он не поздоровался с ним по-мужски, за лапу. Во-вторых, развалился в чужом кресле, а в-третьих, с хозяйкой разговаривает так, будто не он у неё, а она у него в гостях находится.
Да и хозяйка хороша: верещит, щебечет, будто птичка весной.
«Ти-ти-ти! Ля-ля-ля!.. – передразнил злой от возмущения Тошка. – Да… Недаром женщин слабым полом называют: стоило принести украденный с клумбы цветок и дать на всех одну конфетку, как она и растаяла!.. Как мороженое без стаканчика… Ну, погодите! Мы посмотрим, кто в доме главный…» – ворчал про себя ревнивый пёс, глядя на воркующую парочку.
И как только они увлеклись воспоминаниями, он ловко увёл из-под руки хозяйки дарёную конфету, спрятал её под кровать и как ни в чём не бывало уселся напротив изменщицы.
Месть
– Батюшки! Да что же это я! – спохватилась наконец Зоя Ивановна. – Давайте чай пить. Заодно и конфету попробуем.
Но конфеты на столе не оказалось…
– А что, вы конфету забрали? – спросила Зоя Ивановна.
– Как можно?! – обиделся Егор Степанович.
– Тошка, где конфета? – догадалась хозяйка.
Пёс молча смотрел на неё, как будто не слышал вопроса.
Зоя Ивановна не заметила нервного дрожания Тошкиного хвоста и чуть слышного рыка.
Она посчитала себя униженной перед кавалером, поэтому повысила голос и грозно топнула ногой, обращаясь к собаке:
– Я тебя спрашиваю: где моя конфета?!
Пёс оскалил зубы, зарычал, но не двинулся с места.
– Ах, ты так?! – возмутилась Зоя Ивановна. – Я тебя проучу, собачий сын! Где мой веник?!
Тошка не боялся лёгкого соргового веника, которым ему изредка попадало за частые проказы.
Он полез под кровать, принёс украденную конфету и, придерживая лапами, принялся не торопясь сдирать с неё обёртку.
Умело высвободив конфету, пёс, щурясь от удовольствия, съел её, подобрал языком крошки и посмотрел на обескураженных людей невинным взглядом, как бы сообщая: «Вкусно!.. Несите ещё».
– Вы посмотрите на этого нахала, Егор Степанович. Это он мне назло сделал, – всхлипнула Зоя Ивановна.
– Да… Собачка не клад, с характером… – поддержал гость хозяйку и поднялся из-за стола. – Простите, засиделся я у вас в тепле и уюте, а дома дела ждут. Плохо одному без заботливых рук…
Егор Степанович пошел одеваться.
Но как только кавалер нагнулся поцеловать даме руку, Тошка подскочил, злобно хватанул его зубами за ногу и отпрыгнул.
Было слышно, как затрещала материя брюк.
– Вот чёрт, укусил!.. – вскрикнул и дёрнулся от боли поклонник.
Зоя Ивановна неумело пнула рычащего Тошку, заперла его в ванной и подбежала к гостю.
Тот, извернувшись, пытался разглядеть, сильно ли порваны брюки.
Зоя Ивановна заохала, предложила смазать укус йодом и зашить брюки.
– Не нужно, до свадьбы заживёт, – буркнул багровый от стыда мужчина и поспешно вышел, припадая на левую ногу.
Зоя Ивановна схватила веник и с плачем набросилась на Тошку:
– Вот, вот тебе, дикарь невоспитанный! Злодей! Что ты наделал?! Вот, вот тебе ещё! Чтобы не совался в людские дела!
Пёс, прижавшись к полу, молча сносил побои. Обезоруженная его покорностью, Зоя Ивановна отбросила веник, упала на кровать и разрыдалась, выкрикивая сквозь слёзы:
– Ишь, господин какой нашёлся: кого хочу, того и укушу! Ревнивец зубатый… Вот выгоню на улицу – будешь знать, как кусаться!
Наплакавшись, Зоя Ивановна уснула.
Примирение
Тошка выждал некоторое время, затем забрался на кровать и принялся осторожно, нежно лизать руку хозяйке.
Зоя Ивановна проснулась и крепко прижала собаку к груди. Она не плакала больше, а заговорила мягко, доброжелательно, будто с близким человеком. В голосе её чувствовались вина и раскаяние.
– Ты прости меня, Тоша… Мне следовало вас на улице познакомить, чтобы вы подружились, а я его сразу домой привела… Теперь он больше не придет, обиделся… Ну и пусть…
Из глаз Зои Ивановны снова покатились слёзы. Она не вытирала их и лежала с закрытыми глазами. Тошка, вытянувшись, осторожно подхватывал кончиком языка солёные шарики и сам еле сдерживался, чтобы не заплакать.
Потом уткнулся носом в шею хозяйки и замер…
От его горячего дыхания и холодного носа женщине стало щекотно. Она оттолкнула собаку и рассмеялась:
– Ну, Тошка! Избаловала я тебя – дальше некуда! Ты у меня уже не друг, не рыцарь, а тиран, деспот. И хулиган настоящий. Разве можно мужчин кусать? Притом при дамах. Эх, бесстыдник ты невоспитанный, так оконфузил солидного человека…
Но в голосе хозяйки Тошка не услышал осуждения. Наоборот, она засмеялась, встала, позвала кусаку убирать со стола и, конечно, угостила и балычком, и бужениной, и колбаской с сыром. Пёс воспринял это как примирение. Он сразу повеселел, «заулыбался» хвостиком и снова был счастлив.
