Торжество на час - [48]

— Моя рука, но не сердце, Томас.

Он взял ее руку, неподвижно лежавшую на коленях.

— Я знаю, что тебе пришлось пережить, но время все излечит, милая Нэн, — с нежностью произнес он. — И никто лучше меня не знает, как успокоить твою боль.

— Мужчина нуждается в большем.

— Даже одна видимость супружества с тобой удовлетворит меня больше, чем самые что ни на есть реальные отношения с любой из женщин. Я так давно жду, Нэн…

— И ты все еще носишь на себе эту безделушку… — вздохнула она, заметив у него цепочку, которую он, шутя, стащил у нее как-то, чтобы досадить Перси. — Ты такой надежный и милый, Томас.

— Я готов умереть за тебя, Нэн.

Она отстранилась от него, мгновенно вспомнив Перси.

— Мне уже приходилось слышать такие слова, — с отчаянием прошептала она.

Сильный аромат, исходивший от нагретых солнцем кустов тиса, окутывал их как теплый плащ. Уайетт поднялся со скамьи и сделал шаг в сторону, чтобы не потерять рассудок от близости Анны.

— Это правда, Нэн, пока жив, я буду любить тебя. Но я мужчина, и роль комнатной собачки меня не устроит. И потом — у меня должны быть дети, чтобы передать им Эллингтон, — сказал он, овладев собой.

Анна жестом остановила его. Хотя… сама она почему-то никогда не могла представить, что Томас может жениться на ком-нибудь, кроме нее.

Он стоял перед ней, в волнении обрывая жесткие глянцевые листики тиса, и говорил серьезно и торжественно.

— Прошло то прекрасное время, когда мы жили беззаботно. Теперь мы должны подумать о наших обязательствах. Я заклинаю тебя, поразмысли хорошенько о моих словах, прежде чем я, подчиняясь необходимости, должен буду выбрать другую хозяйку для Эллингтона. Подумай ради нас обоих, Нэн. Потому что, хотя ты и не влюблена в меня, может статься, тебе будет со мной гораздо лучше, чем с кем бы то ни было.

— О, mom cher ami[12], с другим мне будет хуже, гораздо хуже! — воскликнула она. — Но сейчас я не смею принять твое предложение.

— Не смеешь? — повторил он. — Но твой отец никогда не имел ничего против меня…

— Дело не в нем, — поспешила заверить его Анна, как будто нечаянно вытряхнув письмо короля из рукава.

— Стало быть, это правда, — пробормотал Томас побелевшими губами при виде королевской печати.

— Неужели Джейн забыла посплетничать об этом? — с горечью спросила Анна.

— Год назад я не находил себе места, потому что все только и обсуждали эту новость, — ответил он удрученно. — Но потом Перси впал в немилость, а тебя отослали домой, и все забылось.

— А теперь началось вновь! — сказала Анна, не мигая глядя перед собой.

Неожиданно она оказалась в объятиях Томаса. Он крепко сжал ее, как будто пытаясь защитить от кого-то. Письмо короля упало к их ногам.

— Нэн, моя прекрасная, моя несравненная, не поддавайся ему! Слушайся только своего сердца! — умоляюще проговорил он. — Меня ты выберешь или другого — все равно. То же самое я сказал бы своей сестре. Я хорошо знаю Генриха Тюдора.

— Но я всегда думала, что ты так предан ему, — заметила Анна, отстранившись от него и любуясь его красивыми карими глазами, полными грусти и нежности.

— Да, да. У него есть достоинства: он любит музыку, он сильный, он хороший товарищ — все это привлекает к нему людей. Но он так изменился в последнее время, с тех пор как началось это проклятое дело о его разводе.

Анна знала, что Томас искренне желает ей только добра. И чтобы не потерять его навсегда, она постаралась как можно деликатнее высвободиться из его объятий.

— Не исключено, что король прикажет мне прибыть ко двору, — сказала она, поднимая письмо с земли.

— Если так будет, не забудь, что случилось с…

— С моей сестрой? Нет, я не забуду. Но теперь ты знаешь, Томас, что жениться на мне означает для тебя добровольно положить голову на плаху.

Глава 17

Джокунда считала, что Томас проявил себя с наилучшей стороны. Анна, растерянная, бродила по длинной галерее с книжкой стихов в руках, но не могла сосредоточиться. Переворачивая совсем не прочитанные страницы, она вновь ловила себя на мысли, что не представляет себе другую женщину хозяйкой Эллингтона. «Всю мою жизнь, — думала она, — я считала себя невестой Томаса». Он все так же любит ее, она и теперь могла бы выйти за него замуж, если бы не Генрих Тюдор.

Но Генрих Тюдор не упускал ничего в жизни. Желания других людей не имели значения, если чего-то пожелал он. А что до молчания Анны, то оно только разжигало его страсть. Он вовсе не был недоволен. Наоборот, ему казалось интригующим, что она отважилась на столь чудовищное непослушание. Это лишь доказывало, что она не станет легкой добычей и придется приложить некоторые усилия, чтобы заставить ее покориться. Ему нравились такие женщины. Норов он ценил как в лошадях, так и в женщинах. Большое удовольствие — усмирять и тех, и других.

Не получив ответа, он не замедлил явиться сам. Нашлось бы множество поводов посетить в это чудесное утро Хевер и повидаться с верховным мажордомом королевского двора, без того чтобы вызвать какие-либо кривотолки по этому поводу. Да и сэр Томас Болейн всегда был сговорчив. И на этот раз Генрих застал Анну врасплох.

Она не слышала, как он откинул гобеленовую штору и вошел в галерею. Когда она подняла глаза от книги, король стоял перед ней, и по сладострастному выражению его лица она поняла, что он уже несколько минут рассматривает ее. «Как зверь перед прыжком», — подумалось ей.