Торжество на час - [25]

Но что оставалось делать девушке, когда настойчивый кавалер не только уговаривал ее ехать с ним, но и предоставил лошадь?

Так что это Маргарэт пришлось на следующий день пылиться в карете, готовя королеве холодные компрессы, тогда как Анна ехала верхом со своим новым поклонником, наслаждаясь ласковым утренним солнцем.

«При случае я обязательно отблагодарю Маргарэт», — пообещала сама себе Анна.

Сентябрьский день был сказочно прекрасен: сквозь небольшие облачка тумана, поднимавшиеся над живыми изгородями, виднелась Темза, спокойно несущая свои воды сквозь бесконечные луга. Осень уже позолотила верхушки дубов. И лишь напуганные лебеди неистово били крыльями по воде, нарушая идиллию этого волшебного утра.

«Только одному Богу известно, сколько таких счастливых дней мне еще осталось», — с грустью думала Анна.

Бон Ами уверенно бежала по мягкой земле заливных лугов. К тому времени, когда очертания Лондона скрылись из виду, Анна и Перси уже достаточно отстали от королевского кортежа. Они ехали вдвоем, рассказывая друг другу свои сокровенные маленькие тайны, изучая друг друга и тем самым закладывая основы для своей любви. Они были полностью поглощены этим занятием до самого прибытия в Хэмптон.

Генрих Тюдор с неохотой остановил свою лошадь. Рассет, так ее звали, стряхнула с себя назойливых мух и зашла остудить копыта в чистую прозрачную воду, в зеркале которой отражался замок такой красоты, что лучше трудно было себе представить.

Крепостной ров и стены были данью прошлому воинственному веку. А за ними царил мир и покой. Скученные башенки и бельведеры, возвышавшиеся на первый взгляд в хаотическом беспорядке, поражали своей внутренней гармонией. Замок удивлял величественной простотой. Как сверкающий драгоценный камень в оправе зеленых садов, простирающихся до самых ворот.

— Никогда не видел ничего лучше! — воскликнул Генрих, перекрывая восторженные голоса окружавшей его свиты.

Его радостное восхищение превзошло все ожидания самодовольного Уолси. А когда король, направляя свою лошадь по подъемному мосту, в задумчивости добавил, что дворец до того велик, что мог бы служить летней резиденцией, то такое неожиданно высокое одобрение не могло не вызвать у состоятельного прелата чувства едва заметной неловкости.

Попав во внутренний двор, Генрих был просто сражен увиденной красотой: огромный зал, часовня, хозяйственные постройки, рыбные пруды, — он настаивал на том, чтобы осмотреть все. Пока королева отдыхала, его сопровождала сестра Мэри, только подогревавшая энтузиазм Тюдора своим собственным темпераментом. И к тому времени, когда грузный кардинал показал им, наконец, свой кабинет, он уже был полностью обессилен и сожалел, что поступил так опрометчиво. А Генрих ощупывал со знанием дела роскошную обивку стен, долго стоял перед выложенным из камня камином, где была выгравирована кардинальская шапочка.

— Я бы и сам мог здесь работать, — произнес он с завистью.

Тут уж Уолси было поздно жалеть, что он так глупо выставил напоказ свое богатство, или вспоминать с дурным предчувствием историю Наботского виноградника. К тому же думать в тот день больше не пришлось.

Был пир с редкими винами и развлечениями, он превосходил торжества в самом Виндзоре. Уолси оказался на удивление гостеприимным. А Томас Кромвель, его простоватый неутомимый секретарь, снующий туда-сюда, чтоб ублажить высоких гостей, служил отличным контрастом для своего любезного барственного хозяина.

Сменив Маргарэт Уайетт, Анна весь день прислуживала королеве, только издалека наблюдая за состязаниями по стрельбе из лука, в которых ей так хотелось принять участие. А после был ужин со сменой изысканных блюд, под музыку менестрелей, сочиненную самим королем.

Лорд Гарри Перси, как оказалось, отличился своими способностями на стрельбище, и король, с уважением относясь к чужим спортивным успехам, окружил его вниманием и пригласил к своему столу, отдавая должное как его мастерству, так и титулу его отца.

Хотя Анна сидела далеко от Перси, и разговаривать они не могли, зато обменивались многозначительными взглядами. А когда отодвинули мебель, чтобы освободить место для игр и танцев, он отвел ее в сторону и подарил приз, который выиграл в состязаниях — пряжку, усеянную драгоценными камнями. Переполняемая радостью, Анна тем не менее понимала, что не сможет открыто носить ее, так как все знали, что она помолвлена с Джеймсом Батлером. Она попыталась собраться с духом и объяснить это Перси, но боялась потерять его. К ее удивлению, он совсем не возражал, когда она спрятала пряжку за корсаж.

— Король прекрасно стреляет из лука, да и не он один, — заметил Перси, дивясь тому, что со всей своей музыкой и стихами эти южане при дворе сохранили-таки в себе кое-какие умения, достойные настоящих мужчин.

— А вот борьбой ему уже не заниматься. Тогда как вы…

Тут Анна окинула взглядом группу акробатов и борцов, готовившихся взойти на помост, и с удовлетворением отметила, что ни один из них не был так хорошо сложен, как ее герой.

— А не хотите ли еще попытать счастья в броске? — предложила она, чтобы иметь возможность гордиться вместе с ним еще одной победой.