Торпедой пли! - [4]

Эсэсовец пришел в себя от истошного визга корветтен-капитана. Железное самообладание позволило ему взять себя в руки и заткнуть подводнику глотку. А кричать было от чего.

В метре от него, в паре высоких стеклянных колб, слабо шевелилось желтовато подсвеченное, мутное желе… вот оно забурлило активнее, и эсэсовец вдруг увидел – в правой колбе висел темноволосый юноша в форме бойца Красной Армии, в левой – женщина средних лет в полушубке… они двигались в этой желтой мути, они были живыми! Слабо отдавая себе отчет в том, что он делает, эсэсовец перевел взгляд налево – и содрогнулся от ужаса и отвращения. Соседняя с женщиной колба, наполненная почти прозрачной белесой жидкостью, содержала в себе жуткую помесь серой жабы и носорога – но, сумев задержать на чудовище свой взгляд, штурмбаннфюрер понял, что оно смотрит на него разумными глазами!!!

Еще колбы, еще муть – разноцветная, разная по консистенции и своему страшному содержимому.

Впервые в жизни эсэсовец почувствовал, как дрожит его палец на спусковом крючке. И тогда он глубоко вздохнул.

Длинные очереди мощного пулемета взорвали липкую тишину страшного полукруга. Плохо соображая, что он делает, корветтен-капитан Цихаус потянул на себя рычаг затвора и открыл огонь вслед за эсэсовцем. Глухо лопаясь, жуткие колбы обрушили на пол потоки разноцветных зловонных помоев. Не желая верить своим глазам, эсэсовец видел, как дергается на полу юноша в русской форме – он стрелял по верху колбы, и пули не причинили тому вреда, но все же он умирал: страшно и непонятно. Видел, как ползет к нему, вытягивая четыре крохотные ручки, полосатая тварь с огромными радужными глазами, наполненными болью и смертной мукой…

Лента, содержавшая в своем змеином теле двести пятьдесят лоснящихся смертью игрушек, закончилась неожиданно. Тут же смолк и автомат в руках моряка.

– Б-бежи-иим!!! – крикнул он, хватая эсэсовца за рукав.

Тот швырнул на пол бесполезный теперь пулемет, сильно толкнул капитана в спину и вдруг резко качнулся в сторону. В тот миг, когда он вновь окутался туманом, подводнику почудилось, что эсэсовец хватает что-то из расположенной в стене помещения ниши. Впрочем, он не мог бы поручиться в своей правоте.

Офицер в черном прыгнул в лодку секундой позже командира субмарины. Едва взглянув на их перекошенные ужасом лица, матрос взмахнул веслами, и ялик полетел по волнам.

– Погружение!.. срочное погружение! – заорал Цихаус, падая в рубку.

Лодка вновь нырнула в темную глубину моря. Цихауса колотило. Штурман, сунувшийся было к нему с расспросами, с треском отлетел в переборку. Эсэсовец исчез в глубине корабля и вскоре вернулся с объемистой бутылкой.

– Выпейте, – предложил он командиру, – это ром. Настоящий ямайский ром… пейте – только не забудьте про меня.

Цихаус даже не улыбнулся. Вылакав не меньше стакана, он наконец тяжело выдохнул и опустился в креслице.

– Гул, – доложил акустик, – тот же самый гул, он догоняет нас…

Командир стал белее мела, и тогда эсэсовец решительно поставил бутылку на штурманский стол. Кожа на выдающихся скулах натянулась, вокруг глаз побежали мелкие морщинки.

– Слушать меня! – распорядился он с непривычной для всех властностью – Штурман – готовьтесь к торпедной атаке… считайте же, черт вас дери! Что вы расселись, как пивовар на ярмарке? У нас есть еще одна торпеда! Тысяча чертей!.. подвсплыть на перископную глубину!

Среди хаотичного танца волн штурмбаннфюрер отчетливо видел черный конус загадочного аппарата, щедро украшенный белыми бурунчиками. Кошмарный «скат» держался на довольно приличном расстоянии, но даже он, далекий от морской службы человек, понимал, что торпеда его достанет. Его пальцы, обхватившие рукоять перископа, побелели от напряжения.

– Стреляйте, лейтенант, – приказал он штурману, отходя в сторону, – и да поможет вам бог…

В первый миг всем, кто находился в лодке, показалось, что ее просто вышвырнуло из воды. Грохот, наполнивший стальное тело субмарины, был настолько силен, что потом они еще долго не могли прийти в себя и избавиться от назойливого звона в ушах… штурман решил, что он ослеп, ибо в глаза ему ударила нестерпимо яркая синяя вспышка – она пронзила его мозг, заставив пошатнуться и сильнее ухватиться за рукояти перископа…

Джордж да Силва вновь поднес к глазам последний лист и всмотрелся в ровные строчки, написанные черной шариковой ручкой – работая с документами, аккуратный отец использовал только этот цвет чернил, приучив к тому и сына.

«Мы вернулись в Нарвик, и, разумеется, молчали как рыбы – а кому хотелось оказаться в сумасшедшем доме? В рапорте командир лодки указал о двух неудачных попытках атаковать русский транспорт, и о торпедах его никто не расспрашивал. Позже я узнал, что лодка корветтен-капитана Цихауса погибла летом того же года, и я оказался единственным прикоснувшимся к той страшной тайне.

В апреле 1945-го, когда русские уже стояли у стен Берлина, мне в числе других чинов СС удалось покинуть Рейх. Я оказался в Аргентине, где вскоре женился на твоей матери. Позже, пользуясь деловыми связями твоего деда Хуана, мы смогли перебраться в Штаты, где и появился на свет ты.