Торговый дом оружейников - [46]

Сомнений нет, эти люди всей душой желают избавиться от великана, равно как Торговой Дом захватить Хедрока. А ведь, хоть и горько это сознавать, смерть Хедрока одновременно разрешила бы обе проблемы. Гониш сделал над собой усилие, как можно приятнее улыбнулся и сказал:

— Кажется, вы и капитан Хедрок окружены какой-то общей маленькой тайной. Дозвольте полюбопытствовать, в чем тут дело?

К удивлению Гониша, принц дель Куртин с недоумением уставился на него.

— Мне казалось, при ваших-то способностях вы давным-давно могли бы сообразить что к чему. Неужели вы единственный во всей Солнечной системе не знаете, что произошло сегодня вечером… Где вы находились в 19:45 и после?

Гониш недоумевал. Не желая перегружать мозг ничем лишним перед ответственной встречей, он рано собрался в город. В 19:30 зашел в тихий маленький ресторанчик. Через полтора часа отправился в театр. Спектакль закончился в 23:53. Потом бродил по улицам и не слышал последние известия. Он ничего не знал. Невероятно, но полмира могло погибнуть, а он пребывал бы в блаженном неведении.

— Правда, в подобном случае не сообщается имя мужчины, — продолжал принц дель Куртин, — но…

— Кузен! — оборвала его императрица севшим от волнения голосом. Мужчины вздрогнули и воззрились на нее. — Ни слова более! Здесь что-то не то. Все эти вопросы о капитане Хедроке задавались неспроста. Великан их интересует постольку поскольку.

Она, должно быть, поняла, что запоздала с предупреждением. Гониш поймал ее горестный взгляд и проникся жалостью. До этого момента он никогда не думал об императрице как о простой женщине. Но жалости здесь не место. Резким движением он поднес руку ко рту и четким голосом выпалил в крошечное передающее устройство, спрятанное в рукаве:

— Хедрок в личных покоях императрицы…

Они действовали быстро, эти трое мужчин. Одновременно бросились на него, сбили с ног и навалились сверху. Гониш не стал сопротивляться, спокойно дал себя арестовать. А спустя мгновение почувствовал облегчение при мысли, что он, из неумолимого долга предавший друга, тоже скоро умрет.

15

Они стояли возле огромного пролома в стене дворца. Под ногами валялись битые камни, а дальше, вдоль главного коридора, зияли рваные отверстия — следы залпов мощных энергетических орудий.

Принц дель Куртин, ни на шаг не отходивший от императрицы, сказал с тревогой в голосе:

— Вам бы прилечь и постараться заснуть, ваше величество. Пятый час. Торговой Дом не ответил на наши многочисленные обращения, а сейчас, ночью, уже ничего нельзя сделать для вашего мужа… капитана Хедрока.

Иннельда устало отмахнулась. Одна и та же мысль не давала покоя, сверлила мозг, время от времени причиняя невыносимую физическую боль — казалось, в череп забивают гвоздь. Она должна его вернуть, неважно как, она должна вернуть Хедрока. Удивительно, подумала она, вот и я, еще недавно такая холодная, непреклонная, расчетливая, почти нечеловечески жестокая — вот и я веду себя как все любящие женщины. Словно первое же потрясение от близости с мужчиной буквально перевернуло все ее существо.

Когда накануне, в шесть часов вечера, доложили о приходе Хедрока, она уже приняла решение, полагая, что оно, это решение, продиктовано здравым смыслом, необходимостью продолжения рода Айшеров. А никого другого в роли отца наследника она даже представить себе не могла. Во время их первой встречи, восемь месяцев назад, он хладнокровно возвестил, что появился во дворце с единственной целью — жениться на ней. Сначала это ее рассмешило, потом разозлило, наконец, привело в ярость, но он занял в жизни женщины особое место, как единственный человек, который когда-либо просил ее руки. Психологически все было достаточно просто: порой она остро ощущала несправедливость случившегося, ибо другие мужчины, вероятнее всего, тоже хотели бы сделать ей предложение. Однако дворцовый этикет строго запрещал упоминать об этом. По традиции инициатива принадлежала императрице. Только она ни разу не воспользовалась своим правом.

В конце концов ее помыслами завладел человек, презревший условности. Он явился во дворец по ее спешному зову и сразу согласился вступить в брак. Церемония отличалась простотой, хотя проходила принародно, точнее сказать, перед экраном телестата, и транслировалась по всей империи. Правда, Хедрока не показали и имя его не упомянули, ограничившись скудными сведениями, дескать, «известный офицер, снискавший уважение ее величества». Он был лишь принцем-консортом, то есть мужем царствующей императрицы, не являющимся монархом, и в качестве такового долженствовал оставаться в тени.

Власть принадлежала исключительно Айшерам. Мужчины и женщины, вступавшие с ними в брачный союз, оставались частными лицами. Так гласил закон, который она никогда прежде не подвергала сомнению. А теперь что-то изменилось, так как в течение десяти часов ее замужества и особенно после потери супруга образ ее мышления и душевное состояние существенно изменились. Возникли не свойственные ей прежде мысли. Удивительно, но голова была занята тем, как вести себя, чтобы выносить детей ее избранника, как изменить духовную жизнь во дворце, чтобы хорошо воспитать их. Около полуночи она рассказала супругу о назначенной встрече с Гонишем. И когда уходила, запомнила странное выражение его глаз. И вот теперь этот пролом в стене и жгучее осознание утраты — ее исконные враги выкрали Роберта из самого сердца империи, и никто им не помешал. Как сквозь сон слушала она чей-то доклад, кажется, канцлера двора, о принятых мерах предосторожности и сохранении в тайне ночного налета. Он что-то бубнил о запрете официального сообщения для средств массовой информации, о свидетелях, поклявшихся молчать под страхом строгого наказания, о восстановительных работах, которые будут закончены к рассвету, так что никто ничего не заметит.