Торговый дом Гердлстон; Маракотова бездна; Открытие Рафлза Хоу; Ужас расщелины Голубого Джона - [59]

— Мы зашли узнать, мистер Гердлстон, — начал Фаринтош, — не будет ли каких-нибудь распоряжений.

— Я уже говорил вам, что не будет, — резко ответил Эзра. — В субботу я уезжаю. Эта спекуляция с алмазами была ошибкой. Цены продолжают падать.

— Как жаль! — сочувственно вздохнул Фаринтош. — Но будем надеяться, что рынок еще оправится.

— Может быть, — ответил коммерсант. — Но, судя по всему, это вряд ли случится.

— А нами-то вы довольны, хозяин? — вмешался Бурт, заслоняя грузной фигурой Фаринтоша. — Мы свое дело сделали исправно, так?

— У меня нет к вам никаких претензий, — холодно ответил Эзра.

— В таком случае, хозяин, не след вам уезжать, не преподнеся нам на прощание чего-нибудь, чтобы у нас осталась от вас память, как мы вам хорошо послужили и ни разу вас не подвели.

— За ваши услуги вы аккуратно получали плату каждую неделю, — ответил Эзра. — И больше вы от меня ни пенса не получите. Так что можете на это не рассчитывать.

— Значит, вы нам ничего не желаете дать? — сердито крикнул рудокоп.

— Ничего! И еще одно, Бурт: хоть вы и силач, но посмейте только еще раз повысить голос, и я вас отделаю так, что и родная мать вас не узнает.

Эзра вскочил на ноги, по-видимому, собираясь привести свою угрозу в исполнение.

— Ах, зачем ссориться на прощание! — воскликнул Фаринтош, становясь между Эзрой и Буртом. — Мы ведь и не ждем от вас денег. Речь шла просто о стаканчике рома, чтобы выпить за ваш успех.

— Ну, если так… — С этими словами молодой коммерсант повернулся к столу и взял бутылку, но тут Бурт стремительно бросился на него и ударил кастетом по голове. Глухо застонав, Эзра ничком рухнул на пол все еще сжимая бутылку бесчувственными пальцами, так что кровь, хлынувшая из раны на затылке, смешивалась с ромом и жуткой лужицей растекалась по ковру.

— Очень аккуратно, даже изящно! — одобрительно воскликнул бывший священник тоном взыскательного знатока, оценивающего какой-нибудь интересный образчик, и поспешил к сейфу.

— Отлично, мистер Бурт, отлично! — дрожащим голосом воскликнул Уильямс и, подойдя к неподвижному телу, пнул его в бок. — Вы же видите, мистер Бурт, что я ничего не боюсь, верно?

— Заткни пасть, — буркнул рудокоп. — Эх, рому-то сколько зря пропало! — Он схватил бутылку, допил то, что не успело вытечь, и прошептал, доставая из кармана черный холщовый мешок. — Вот сумка, ваше преподобие. Хорошо сработано, без шума.

— А вот и камни, — все так же спокойно сказал Фаринтош. — Раскрой-ка мешок пошире… — И в темные недра мешка хлынул поток алмазов. — А вот банкноты и золото. Заодно прихватим и их. А теперь завязывай, да потуже. Вот так. Если нам кто-нибудь встретится на лестнице, держитесь спокойно. Уильямс, погаси лампу, чтобы тот, кто заглянет в комнату, ничего не увидел. Ну, пошли!

И трое преступников, унося с собой добычу, осторожно выбрались из комнаты и благополучно, никем не задержанные и не остановленные, спустились по лестнице.

Когда в этот вечер над африканской степью поднялась луна, она осветила трех всадников, которые неслись по кейптаунской дороге, шпоря лошадей так, словно от этого зависела их жизнь. Ее безмятежные лучи струились на тихие крыши Кимберли и лились в некое окно гостиницы «Центральная», разрисовывая ковер серебристым узором, а также одевая прихотливыми тенями неподвижную фигуру, все еще лежавшую на полу бесформенной грудой.

Глава XXII Грабители и ограбленный

Быть может, как для скорейшего заключения этой повести, так и для интересов человечества вообще оказалось бы лучше, если бы удар, нанесенный могучей рукой рудокопа, раз и навсегда оборвал жизненный путь младшего Гердлстона. Однако организм Эзры отличался завидной крепостью, и молодой человек не только совсем оправился от этого удара, но и потребовалось на это удивительно мало времени. Распростертая на полу фигура тихо застонала, пошевелилась, а затем раздался второй, более громкий стон и ругательство. Эзра с трудом приподнялся на локте и ошеломленно посмотрел вокруг, прижав свободную руку к ране на затылке, из которой все еще сочилась кровь.

Он медленно обвел взглядом стол, стулья, стены и, наконец, сейф. Луна светила прямо туда, и Эзра сразу увидел, что сейф открыт и в нем ничего нет. Он мгновенно вспомнил все, что произошло, и с хриплым воплем ярости и отчаяния заковылял к звонку.

Каковы бы ни были недостатки Эзры, нерешительность и трусость к ним не относились. Он сразу же оценил положение и понял, что у него есть только один выход: действовать и притом немедленно. Алмазы было необходимо вернуть любой ценой, иначе пришлось бы смириться с мыслью о полном и быстром разорении. На его крики и звонки в номер сбежались хозяин гостиницы и слуги, как белые, так и черные.

— Я подвергся нападению и был ограблен, — сказал Эзра, держась рукой за каминную полку, так как голова у него кружилась, а колени подгибались. — Прекратите это кудахтанье и делайте то, что я вам скажу. Во-первых, зажгите лампу.

Лампа была зажжена, и слуги, к которым тем временем присоединилось несколько завсегдатаев буфета, заахали, увидев царивший в комнате беспорядок и большое багровое пятно на ковре.