Торговые банкиры - [27]

Войну за контрольный пакет в «Бритиш алюминиум компани» (British Aluminium Company), крупнейшем производителе алюминия в Великобритании, вели два американских алюминиевых гиганта – «Рейнолдс металс компани» (Reynolds Metals Company) из Вирджинии и «Алкоа» (Alcoa – the Aluminum Company of America). Банкирские дома Лазардов и Хамбро, представлявшие «старую гвардию», выступали консультантами «Бритиш алюминиум» и «Алкоа». С.Г. Варбург и У. Лайонел Фрейзер из банка Helbert, Wagg & Co. были консультантами «Рейнолдс».

Лазарды и Хамбро проиграли в «алюминиевой войне» (которая подробно описана в главе, посвященной Зигмунду Г. Варбургу, победителю). Лорд Киндерсли, председатель правления банка «Лазардс», и Олаф Хамбро, председатель правления «Хамбро», заявили в письме к акционерам «Бритиш алюминиум», что предложение «Рейнолдс» «следует отклонить в национальных интересах». Таким образом, с черно-белого финансового поля Сити война перенеслась на широкоэкранную, полноцветную арену деликатных международных отношений.

Лазарды и Хамбро представляли устрашающий консорциум из 14 влиятельных финансовых учреждений, однако потерпели сокрушительное поражение. Группа «Рейнолдс» вышла из «алюминиевой войны» с 80 процентами акций «Бритиш алюминиум».

Старый Олаф Хамбро вернулся за свой стол в маленьком председательском кабинете банка «Хамбро» и с грустью обозревал свое Ватерлоо. Над полем сражения еще клубился дым. Олаф Хамбро читал отчеты финансовых военных корреспондентов и очень злился. Он взял ручку и написал письмо в «Таймс». Оно было опубликовано на следующий день. В письме он заявил: «Весьма неясно, почему большинство представителей прессы в Сити как будто настроены против мнения Сити и откровенно поддерживают предложение о поглощении».

Пресса отреагировала на его письмо не слишком доброжелательно. Неужели старый Олаф намекает, в некотором смысле, что «Сити – это он»? Конечно, Олаф не выказал ни капли «благоразумия и осторожности», к которым часто призывал Кавура его прадед Карл Йоаким. Энтони Кросленд, член парламента от партии лейбористов, написал в «Таймс» о консорциуме, «чьи взгляды кажутся такими же современными, как и архитектурный стиль, в котором сейчас перестраивается Сити, – и от того и от другого бросает в дрожь».

Кроме того, было отмечено, что три крупных банка – Baring Brothers & Co., N.M. Rothschild & Sons, Philip Hill – благоразумно и осторожно уклонились от участия в войне.

Через полтора года «Алкоа» объединила усилия с «Империал кемикал индастриз» и образовала «Империум Алюминиум». Собственные филиалы в Великобритании открыли «Алкан» (Alcan, the Aluminium Company of Canada) и «Кайзер алюминиум» (Kaiser Aluminium).

В зале правления «Хамбро» поняли, что вторжение американских «алюминиевых войск» – свершившийся факт и что «национальные интересы» не пострадали. Реагируя с характерной для них гибкостью, руководители «Хамбро» спокойно изучили обломки «алюминиевой войны» и ее действие на публичный образ фирмы. Партнеры быстро решили: с этим надо что-то делать. Без особого шума они поручили фирме по связям с общественностью Патрика Долана позаботиться о том, чтобы в будущем их не застигли врасплох. Когда известие просочилось наружу, было отмечено, что Патрик Долан – американец.

«Изящная» операция

«Хамбро» продемонстрировали образец гибкости, когда помогли заложить финансовый фундамент, на котором позже воздвигли самое большое в мире офисное здание, небоскреб Пан-Ам, на Манхэттене. Многие нью-йоркские предприниматели мечтали воздвигнуть высотку наверху здания Центрального вокзала, как предприниматели в Париже и Лондоне мечтают о туннеле под Ла-Маншем. В обоих случаях желающих останавливала огромная цена проектов.

В конце 1950-х гг. два дальновидных предпринимателя, Эрвин Вольфсон из Нью-Йорка и Джек Коттон из Лондона, согласовали общий план крупного проекта на Манхэттене. Оба добились большого успеха в мире «высоких финансов». Во-первых, им предстояло убедить железную дорогу, которой принадлежал участок, в серьезности своих намерений. Во-вторых, получив согласие железной дороги, они могли брать долгосрочную ипотеку. В-третьих, после начала работ и получив ипотеку, они могли найти главного арендатора здания.

Стратегия была ясна, но начало выдалось нелегким. Коттону необходимо было предоставить 25 млн долларов «начального капитала». Он без труда мог собрать 5 млн долларов, выпустив обычные акции. Но ему нужно было еще 20 млн долларов, которые должны были стать вспомогательными в обеспечение ипотеки. Кто пошел бы на такой риск? 20 млн долларов стали главным препятствием на пути ко всему проекту.

Коттон обратился в лондонский инвестиционный банк «Хелберт, Вагг и Кº» (Helbert, Wagg & Co.), а те, в свою очередь, обратились к «Хамбро». Два банка решили воспользоваться возможностью и собрать деньги с помощью аккредитива. Снова началась старая история: без должного залога Коттону вряд ли удалось бы занять 20 млн долларов в Нью-Йорке, но, после гарантии «Вагга» и «Хамбро» все стало легко. Лондонские торговые банки не являются неизвестными величинами на Уолл-стрит. В Нью-Йорке интересы «Хамбро» сейчас представляет компания Laidlaw & Co., основанная двумя молодыми американцами, Дэвидом Хероном и Джеймсом Ли, которые начинали «торговыми представителями» в то время, когда Карл Йоаким Хамбро основал в Лондоне свой банк. Они наняли на работу Генри Белла Лэдло, молодого человека из Эдинбурга, чьи потомки позже встали во главе фирмы и дали ей нынешнее название. В традициях европейских торговых банков фирма постепенно переключилась с торговли на банковские операции.