Торговка детьми - [10]

Унесли также на носилках мою соседку по имени Пено, умершую от аборта. Она сама это делала, раза по два-три в год, как говорили. Если бы я знала раньше, я бы, возможно, покупала у нее плоды; может быть, она была бы и сейчас жива, а может быть, и нет. Сегодня я слышала во дворе причитания кумушек, что, дескать, не было у Пено ни сердца, ни брюха. И что же?! Разве некоторые звери не пожирают свое потомство?.. Поскольку дети - это наглые паразиты, Природа смогла обеспечить их выживание лишь противопоставив справедливому каннибализму замок родительской любви. Но очень часто этот замок ломается, и это происходит, когда отец пользуется собственной дочерью или сыном. Я была свидетельницей этого в юности, и если мне самой не довелось стать жертвой, то это может быть лишь потому, что мой отец погиб под колесами дровяной телеги, когда я еще сосала грудь. Ну, а рассказ о том, что я видела, Вас, быть может, развлечет.

Это было в субботу во время сбора винограда, скрипки играли во всю мочь, и к ним присоединялись песни и возгласы пьющих. Боясь их приставаний, я нашла себе убежище на крыше амбара и зарылась в сено до самого носа. Не успела я спрятаться, как я услышала скрип ступенек и увидела, как из люка выкарабкивается папаша Капрон, весь красный и встрепанный, в неряшливой рубахе на волосатом торсе козлиного цвета. Он встал на страже у отверстия, так, чтобы следить одновременно за приставной лестницей и крышкой люка, и стал ждать. Я не отрывала от него глаз, мне было любопытно, что будет дальше. Вскоре ступени лестницы снова заскрипели, и я увидела Мадлен Капрон, девочку примерно моего возраста. Похоже, что у нее была та же идея, что у меня: спрятаться в безопасности. Не заметив Капрона, она прошла мимо него, а он тотчас захлопнул люк. Мадлен от этого шума подскакивает на месте, оборачивается и видит своего отца, смеющегося с видом хитрым и развратным. Деревенские ребятишки часто видят совокупление животных и поэтому сразу понимают, в чем дело; угадав страсть своего отца, Мадлен пытается взобраться на стог сена. Как и следовало ожидать, она только увязает в нем и падает. В одно мгновение Капрон уже на ней, задирает ей платье, одной рукой держит ее за волосы, а другой рукой достает свой темный и твердый член. Мадлен кричит, отбивается, но ей не за что ухватиться в стогу, который подается, никто не слышит ее призывов, заглушённых сеном и пиликаньем скрипок. Я жадно пожираю глазами эту сцену, потому что я в первый раз вижу человеческое совокупление, и даже спаривания животных я никогда не наблюдала с такого близкого расстояния. Несмотря на все ее усилия, Мадлен уже насажена на кол, и я вижу совсем близко ее щелочку, которая пачкает кровью толстый член, что ходит взад и вперед между ее животиком и засаленными штанишками в пятнах мочи. Продолжая держать ее за волосы, Капрон надавливает на бедра своей дочурки, отчего детская попка оттопыривается, а отец хрюкает, словно хряк, при виде всего этого. Это продолжается, как мне кажется, довольно долго, пока наконец Капрон не убыстряет свои движения, при том, что я не могу видеть его члена, и не кончает с еще более громким хрюканьем. Затем он поднимается, оправляет одежду, прочищает горло, сплевывает, открывает люк и спускается. Мадлен в течение нескольких минут остается неподвижной, захлебываясь рыданиями, потом встает, подтирается юбками и тоже исчезает. С этого дня никто больше не видел, чтобы она смеялась. Что же до Капрона, то его нашли год спустя на том же сеновале, после долгих поисков. Его горло было перерезано ножом для сала, и тем же ножом были отрезаны его член и тестикулы. Кто это сделал, осталось неизвестным. Я узнала вскоре, что по прибытии в Париж Мадлен поступила в монастырь францисканок-реколлекток.

Маргарита

Париж, 20 июля 1971

Моя дорогая Луиза,

Очень жарко, и мы обмахиваемся сложенными газетами. Поскольку мы оставляем окна открытыми, с наступлением вечера множество бабочек - сфинксов, монахов, химер и адмиралов - летит на пламя свечей, отчего запах распространяется не самый приятный.

На прошлой неделе, один человек светлого ума, которого мы знаем лишь по прозвищу Пуф-Пуф, пришел ко мне. Этот Пуф-Пуф - один из самых фривольных типов. Он явился в обществе мальчика, у которого есть подобие ног, но совсем нет рук, только зачатки пальцев торчат из плеч, и лицо серафима. Пуф-Пуф привел его ко мне лишь за тем, чтобы показать, как он его использует, так как, говорит он, вовсе не желая его гибели, он, напротив, хочет увезти его с собой в Венецию и навсегда привязать его к себе.

Итак, Пуф-Пуф и его чудище в зеленой комнате. Именно там решили мы дать спектакль для нашего развлечения, поскольку эта комната оборудована зеркалами. Ибо о маленьком домашнем театре, который я думала было устроить на чердаке, нечего теперь и думать: такой оборот принимают нынешние события.

Пуф-Пуф уселся за клавесин, превосходный инструмент, сделанный в Антверпене, который я храню в память о канцлере Пайяре, подарившем мне его. Голосом, красота которого ни в чем не уступала красоте его лица, мальчик спел контртенором многие модные пьесы, например, «Прекрасную Филлиду», «Радость любви», «Как нежна твоя свирель» и некоторые другие. Мы раздели детей, которые остались у меня сейчас -их совсем немного - и я выстроила их в наивный балет. Получилось не слишком искусно, я это признаю, но очень приятно на вид. Дети старались, как могли, и руки Пуф-Пуфа блуждали всё больше и больше, в то время как зеркала отражали нам гладкие спинки, округлые попки, едва пробившиеся грудки, миловидные личики. Казалось, не шесть детей, а по меньшей мере сотня вращались, поднимая руки и делая па.