Торговец смертью - [75]

Городок уступил место маленьким фермам, затем они стали встречаться все реже, и наконец вокруг не осталось ничего, кроме песка и разбросанных там и сям пучков травы.

— Чувствуешь? — спросил Малоун.

— Что?

Калифорнийский залив разделял материковую часть Мексики и западный полуостров Баха-Калифорния. В юности Малоун был удивлен, узнав, какое небольшое расстояние — всего два часа езды — разделяет южную Аризону и Тихий океан, и навсегда запомнил поездку к нему.

— Влажный воздух. Запах соли. Океан! Когда мы поднимемся на следующий пригорок, наверняка увидим его.

Однако вместо океана они увидели военный блокпост.

Сиена напряглась.

— Не волнуйся, — успокоил ее Малоун, — военные ищут наркотики, нелегально доставленные с моря, поэтому их интересуют машины, которые едут не в сторону моря, а от него.

Слева и справа от заграждения стояли по трое вооруженных солдат. На противоположной стороне дороги обыскивали потрепанный пикап. Дежурный офицер, усатый и узколицый, наблюдал за происходящим сквозь стекла зеркальных солнцезащитных очков.

На глазах Сиены тоже были очки, на голове — широкополая соломенная шляпа, на лице — никакого макияжа. Тем не менее Малоун опасался, что военные заметят ее привлекательность и захотят рассмотреть ее поближе. Однако он тревожился напрасно. Солдаты были настолько поглощены обыском пикапа, что лишь махнули им, веля проезжать дальше.

Поглядев в зеркало заднего вида, Малоун заметил, что капитан провожает удаляющийся «Эксплорер» внимательным взглядом.

— Ну вот, — сказал Чейз Сиене, — беспокоиться не о чем.

8

— Я вижу! — воскликнула Сиена, указывая вправо, где внезапно открылось безбрежное синее пространство, отражающее солнечные лучи.

Теперь дорога шла параллельно берегу, и расстояние между ними постепенно сужалось. Через пару миль появились строения, пальмы. Это были предместья города. Малоун проехал мимо универсального магазина и автомастерской. Возле двухэтажного здания песочного цвета с красной черепичной крышей притулилась хибара, сложенная из зольных блоков, а за ней — пустырь, заваленный грудами мусора. Это было обычным явлением для прибрежных городков, не претендующих на звание курорта: дорогие дома располагались рядом с бедными, и никого это не удивляло.

Чуть дальше мостовая закончилась, превратившись в широкую песчаную дорогу. Справа они увидели открытое пространство со скамейками, расставленными под раскидистыми деревьями, слева, за оградой из проволочной сетки, тянулась вереница одноэтажных школьных корпусов. На ухоженной территории — видимо, сейчас как раз была перемена — играли школьники.

— Это Санта-Клара, — пояснил Малоун, — рыбацкий городок. Его с великой радостью открыли для себя американцы, у которых есть трейлеры и которые ищут места для дешевого отдыха. Здесь обычно бывает так много американцев, что мы не будем выглядеть белыми воронами. Более того, если мы будем держаться особняком и тратить деньги, мы станем здесь желанными гостями.

— Держаться особняком — это именно то, что мне хочется больше всего на свете.

Несколько улиц уходили влево, но основная их часть шла вправо, в сторону пальм, деревянных баров и ресторанов, тянущихся вдоль берега. Не обращая внимания на эти съезды к океану, Малоун ехал вперед — до тех пор, пока постройки не закончились. Остался только песок. И море.

— Конец дороги, — сказал он.

— Значит, мы вернемся в город и найдем какое-нибудь место, где можно остановиться? — спросила Сиена.

— Не совсем. Послушай, почему бы нам не выйти из машины и не размять ноги? — предложил Малоун.

Ничего не понимая, Сиена выбралась из «Эксплорера», и они вместе пошли по песку к воде, где белая пена шуршала возле их ног. Над их головами выписывали круги чайки, в отдалении гудели моторами рыбацкие лодки. Солнце было жарким, небо — таким же синим, как море.

Малоун облизнул губы и посмаковал вкус соли.

— Господи, до чего же мне нравится жить у моря!

На мгновение он вспомнил о том, что сделал Белласар с его домом в Косумеле, и в его душе вскипела ненависть, но он сумел взять себя в руки и заговорил:

— Мы находимся на верхней части полуострова Калифорния, или, как его называют мексиканцы, Баха-Калифорния. Если ты напряжешь зрение, то увидишь берег материковой части Мексики. Сейчас на море дымка, но все равно можно разглядеть каменистые утесы. От нас их отделяет всего пять миль. Дальше на юг залив становится гораздо шире — до ста миль.

Малоун развернулся и стал изучать северный берег, где пикапы, прицепив тросы к рыбацким лодкам, вытаскивали их на песок.

— Город стал больше, чем тогда, когда я бывал здесь двенадцать лет назад. Тогда не было ни этих двух пляжных парковок, ни того ресторана с открытой верандой. Впрочем, этого следовало ожидать.

А вот чего Малоун не ожидал, так это того, до какой степени придет в упадок прибрежная часть города. Многие навесы с крышами из пальмовых листьев, под которыми туристы укрывались от солнца, повалились на песок, подпорная бетонная стенка осыпалась, изгороди из проволочной сетки провисли, крытые автостоянки развалились. Что, в конце концов, здесь произошло? И вдруг Малоун вспомнил.