Торговец смертью - [51]

— Хорошо, — буркнул тюремщик. — Теперь ты присмотришь за этим дегенератом в углу. В кувшине вода, вон там полотенце. Умой его.

Грирсон подошел к кувшину и поднял его. Он был наполовину заполнен водой, и Грирсон вздрогнул, так как вес кувшина больно отозвался в том месте, куда его ударил тюремщик.

Тюремщик вышел, и дверь за ним захлопнулась. Грирсон стал мыть Эшфорду лицо до тех пор, пока холодная вода не подействовала и тот смог сесть и взглянуть на него.

— Это не поможет, — горько бросил он. — После того, что они со мной сделали, ничто не поможет.

— Еще есть шанс, — сказал Грирсон.

— Они убьют нас, — заныл Эшфорд. — Вы ведь знаете это, правда? Они убьют нас всех. Почему вы не смогли просто застрелить его и скрыться?

— Не было возможности подойти к нему достаточно близко, — пояснил Грирсон.

— Зато теперь она у вас есть.

— Она есть у Крейга. Сейчас полковник его допрашивает.

— О Боже мой, — Эшфорд закрыл лицо руками. — Я не сказал им, что вы приехали убить его. Я не сказал даже тогда, когда Бобби… когда он сделал мне больно. Это было ужасно, но я не сказал им. Я сказал…

— Я знаю, — кивнул Грирсон. — Ля Валере нам сказал. Вы поступили очень хорошо. Не беспокойтесь. Мы выберемся отсюда. Сильно вам досталось? Сможете идти?

Эшфорд убрал руки от лица. Теперь, когда Грирсон смыл кровь и слезы, он увидел, насколько оно изуродовано, от прежней привлекательности не осталось и следа.

— Все это сделал со мной Бобби, — всхлипывал Эшфорд. — Я его ненавижу.

— Сможете вы идти? — снова спросил Грирсон.

— Да, — кивнул Эшфорд, — но у нас не будет такой возможности.

Грирсон взглянул на часы. Они держали Крейга уже полчаса. Он позвал тюремщика.

— Что вы делаете? — воскликнул Эшфорд. — Он изобьет нас. И вообще он вас не услышит — наверняка отправился выпить.

— И долго его не будет? — спросил Грирсон.

— Иногда десять минут, иногда полчаса.

— О Боже мой, — воскликнул Грирсон и снова стал звать тюремщика.

Дюкло еще раз тщательно обыскал Крейга и на этот раз нашел таблетку с цианидом, которую дал Лумис. Она была зашита в лацкан пиджака, и это сказало о многом. Стало ясно, что это не его частное дело. Крейг был послан с определенной целью и ему было дано средство покончить самоубийством в случае провала. Сен-Бриак никогда не сомневался, что Крейг прибыл во Францию убить его, но теперь он хотел знать, кто послал его. Перед тем как начать пытки, он беседовал с Крейгом о тех, кому тот продавал орудия смерти, упирая на то, как правильно и справедливо, что теперь пришла очередь Крейга страдать.

«Может быть, он и прав», — подумал Крейг, но когда пришла настоящая боль, все утратило всякое значение. В мире не осталось ничего, кроме боли…

Когда тюремщик вернулся, Грирсон все еще продолжал кричать. Он вошел, взглянул на Эшфорда, скорчившегося в углу, затем на Грирсона, который в ужасе смотрел на кувшин.

— В чем дело? — заорал он.

— Вода, сэр. Только взгляните на нее, — сказал Грирсон.

Он протянул кувшин. Когда тюремщик заглянул туда, Грирсон двинул его кувшином в лицо так, что острый край врезался тому в горло. Тогда он отшвырнул его и дважды ударил так, как учил его Крейг. Тюремщик упал и не шевелился, а Эшфорд замер в своем углу, с ужасом глядя на него.

— Дурачок, — сказал он. — Теперь будет еще хуже.

Грирсон забрал пистолет тюремщика и подтащил его к Эшфорду, снял с него рубашку и надел поверх своей.

— Я намерен выйти наружу, — сказал он. — Попробую сделать что-нибудь с генератором. Теперь слушай, что я скажу. У меня нет времени повторять тебе дважды. Если я справлюсь, свет погаснет, отключится все электричество. Ты узнаешь об этом, потому что в первую очередь начнут мигать наружные фонари. Когда это произойдет, ты должен приготовиться. А когда они погаснут, как можно скорее перебирайся через стену — на соседнюю виллу. Там на первом этаже есть открытое окно. Жди меня там.

— Они тебя убьют, — сказал Эшфорд.

— Но зато меня не будут пытать, — бросил Грирсон и вышел.

Крейга пытали систематически и профессионально. Его тело было избито, обожжено, скручено, и в конце концов он почти захлебнулся. Они держали его голову под водой до тех пор, пока становилось невозможным дальше сдерживать дыхание и когда он почти готов был открыть рот и позволить воде ворваться в его легкие, они выдергивали его голову наружу, позволяли ему подышать несколько болезненных минут, а затем снова погружали его в агонию. Он пытался подкупить их, называя имена алжирских арабов, но они знали, что он лжет. Они хотели, чтобы он назвал имя человека, пославшего его. Наконец они позволили ему немного отдохнуть, чтобы собраться с силами и страдать снова.

Сен-Бриак подсунул ствол кольта ему под подбородок, заставив сильно откинуть голову назад.

— Ля Валере — дурак, — сказал он. — Очень храбрый, очень патриотичный, очень лояльный, — но очень глупый. Ты не стал бы рисковать своей шеей, явившись сюда просто для того, чтобы разоблачить меня, не так ли, Крейг? — Стволом пистолета он слегка похлопал его по щеке.

— Нет, — пробурчал Крейг.

— Ты приехал сюда для того, чтобы убить меня, не так ли?

Ствол пистолета снова ударил его по щеке, затем снова и снова, все по одному и тому же месту, так, что каждый следующий удар ощущался как удар молотка.