Торговец плотью - [3]

Тони достал пачку сигарет и предложил Марии; они остановились, чтобы прикурить.

— Что ты предпочитаешь, Мария? Выпьем еще или пожуем чего-нибудь?

— Вообще-то я зверски проголодалась.

— Пришлось потрудиться, а?

— Еще как. Субботняя ночь, сам понимаешь.

— Я и сам волка бы съел. На О’Фаррелл, чуть в стороне от Маркит-стрит, есть симпатичная забегаловка, где готовят лучший в мире минестроне*. Как? Годится?

* Минестроне — густой овощной суп (ит.)

— Пошли.

Она с воодушевлением сжала его руку, и они бодро прошагали несколько кварталов до итальянского ресторанчика.

По дороге они болтали о том о сем, и Мария рассказала ему, что она не просто уличная девка, а работает в одном солидном доме на Филлмор.

В ресторане, когда им уже подали большие чашки с густым дымящимся супом, ломтики батона и красное вино, Тони спросил:

— И как давно, детка, ты занимаешься этим делом?

— Хм, больше года. Понимаешь, вскоре после нашей последней встречи с тобой я сошлась с одним мужиком и в конце концов переехала к нему в отель. Так я окончательно ушла от тетки — ты ведь знаешь, что я жила у нее после того, как гаденыш папаша женился вторично. Я подцепляла гуляк в каком-нибудь баре и заманивала их в темный переулок — сам понимаешь, они-то надеялись получить удовольствие, а Макс, ну, тот парень, с которым я жила, стукал их аккуратно по кумполу, после чего мы обчищали их бумажники. Вообще-то мне подобный промысел не нравился, и вскоре мы разбежались. Так я осталась и, без дома, и без Макса. Так и пошло.

— Что значит — так и пошло? Вот так просто вышла на панель, и все?

— Нет, сначала мне пришлось искать знакомства с хозяевами борделей. Я уговорила одного таксиста устроить мне встречу с таким воротилой, и он послал меня, для пробы, на Церковную улицу. Церковную — ну не смех ли? Я побывала в трех-четырех его домах, прежде чем попала в заведение на Филлмор. Какое-то время работала по вызову в одном отеле, но сейчас я зашибаю больше.

— Так ты богатеешь, а? — поддел ее Тони.

— Скажешь тоже. — Она нахмурилась. — Они не дают нам прикопить деньжат и отделаться от них. И все же сегодня я заработала уже полета.

— Полета долларов?

— Ну конечно же. Могла бы и больше, но я работаю только до полуночи.

— Пятьдесят баксов за один вечер? — Раньше Тони не задумывался, сколько зарабатывают путаны за день или за неделю. — Боже, какие деньжищи!

— Мне остается только половина, Тони. К тому же девушке приходится покупать массу нужных вещей. А в общем не так плохо. — Мария улыбнулась. — Лучше, чем грабить похотливых жеребчиков в переулках.

Тони рассеянно кивнул. Рассказ Марии повернул его мысли в излюбленном направлении — каким образом наладить приток больших денег.

— Что ты думаешь о таком занятии? Тебе оно нравится?

Мария пожала плечами:

— Работа как работа. Удовольствия мало, если хочешь знать, но куда денешься? — Она помолчала. — С тобой, Тони… все было бы иначе.

Он рассмеялся:

— Черт, ты права. Я бы не оставлял тебе ни цента.

— О, Тони! Ты не понимаешь, о чем я толкую! Будь ты проклят…

— Эй, послушай, я всего лишь пошутил.

— Смотри не надорвись от смеха! — яростно бросила она, обиженная тем, что он не понял ее искреннего порыва.

Они сытно поели, еще немного выпили. Тони потягивал красное вино и размышлял. Его мозг прокручивал десятки вариантов.

— А что дальше? — наконец спросил он. — Ты говоришь, что получаешь только половину. А кому достается остальное?

— Тем, кто заправляет делом, поставляет девочек, подмазывает копов. Копы гребут много, но с ними имеют дело уже шишки побольше. Домами управляет человек по имени Шарки, а над ним и такими, как он, стоят важные боссы — знаешь, те, кто заправляет всем бизнесом.

— Шарки? — И тут же Тони, не скрывая своей заинтересованности, спросил: — А кто на самом верху?

Мария допила свое вино.

— Мне кажется, итальянец по имени Анджело. Больше мне о нем ничего не известно. Никогда не встречала его, не знаю даже, как он выглядит. Да и какое мне дело? Я и Шарки-то вижу редко.

Анджело, думал Тони. Анджело. Где-то он уже слышал это имя. Некоторое время он сидел молча, хмурясь, ерошил свои густые вьющиеся черные волосы. И внезапно вспомнил. Когда Тони не было еще и тринадцати, он познакомился с одним взрослым, лет тридцати, парнем по имени Чак Свэн, и они подружились, насколько это возможно между людьми столь разного возраста. Тони был шустрым пареньком, и, когда появлялась возможность зашибить баксы, Свэн давал ему мелкие задания, особенно такие, какие подросток мог выполнить лучше взрослого. Тони бегал по поручениям, разносил пакеты, записки, понятия не имея об их содержании; он даже торговал хитрыми десятидолларовыми банкнотами, которыми его снабжал Свэн, — по десять центов за штуку. Он катал Тони на своей новой большой машине, угощал иногда пивом.

Свэн был завязан в рэкете, всегда имел при себе толстые пачки денег, и Тони нравилось крутиться возле него. Как-то Свэн намекнул, что идет в гору, и упомянул этого Анджело.

Анджело заправлял всеми видами рэкета и собирался поручить какое-то важное дело Свэну. Вскоре друг и наставник испарился из округи, и Тони уже никогда не встречал его.