Торговец кофе - [44]

Другой имам кричал, что кофе черного цвета, а обжаренные зерна похожи на грязь. Магомет запрещал есть грязь, значит, кофе следует запретить. Третий говорил, что, поскольку огонь очищает, в процессе обжаривания зёрна кофе перестают быть нечистыми и, напротив, очищаются от всего, что было в них нечистого. В результате они могли только сказать, что кофе ни запрещен, ни разрешен. Они сочли, что кофе мекруб, то есть нежелателен.

Конечно, они ошибались. Слово «нежелательный» вовсе не подходит к кофе. Все стремятся приобрести его силу, а когда он только появился, были люди, хотевшие приобрести богатство, которое он сулил. Одним из таких людей был, конечно, Мигель Лиенсо, благодетель моих юных дней. Как добр он был по отношению к нашей семье, предупредив вовремя об инквизиции, когда никто другой не подумал нас спасать! Разве он это сделал из выгоды? Нет, никакой выгоды в этом не было. Он сделал это из любви? Мы были едва знакомы. Он сделал это, я уверен, потому что он справедливый человек, которому доставляет удовольствие разрушать планы злодеев.

Я не хотел ставить его в неловкое положение, поэтому, когда подружился с Лиенсо в Амстердаме, не стал напоминать ему о добре, сделанном для моей семьи. Вместо этого я иногда совершал с ним небольшие сделки, составлял ему компанию в тавернах и харчевнях и учился с ним вместе в синагоге Талмуд-Тора, пока не был отлучен.

Встречаясь, мы разговаривали о разных пустяках. А потом однажды он сказал мне, что хочет заняться торговлей кофе. Я знал о кофе, поскольку несколько лет прожил на Востоке. Я знал, что человек, который пьет кофе, вдвое сильнее, вдвое мудрее и вдвое хитрее, чем человек, который его не пьет. Я знал, что кофе обостряет ваш ум.

Я знал и другие вещи. Я знал вещи, о которых не был готов рассказать своему другу сеньору Лиенсо. Не потому, что я желал ему неудачи. Вовсе нет. Напротив. Я не поделился с ним секретами потому, что желал ему удачи. Вдобавок у меня были все основания полагать: это новое кофейное предприятие — именно то, что мне нужно.

11

Кофе. Это был огонь, который питал сам себя.

Мигель с холодными от сырости ногами сидел в своем подвале и пил кофе чашку за чашкой. Он писал письма маклерам и торговцам всех бирж, которые были ему известны. Естественно, пройдет несколько недель, прежде чем он получит ответы, но ответы будут. Он просил ответить как можно скорее и обещал щедрые комиссионные.

Все было так, как говорил Алферонда. Он не спал полночи, перечитывал свои письма, рвал их и писал заново. Он выучил порцию Торы, заданную на неделю, и знал, что блеснет в своей синагогальной группе. Он перечитал восемь повестей об Очаровательном Петере.

На следующий день он чувствовал себя разбитым, но, если это цена производительности, он был готов ее заплатить. В любом случае утренний кофе погасил долги, набранные кофе, выпитым накануне вечером.

Мигель слышал, что Паридо и его торговое объединение понесли значительные убытки — иначе говоря, не получили барыши, на которые рассчитывали, — из-за того, что Мигель вмешался в торги китовым жиром. Однако при встрече на бирже Паридо не подал виду, что сердится.

— Я слышал, ваш месяц окончился удачно, — сказал парнасс.

Однако, несмотря на радостные слова, его голос звучал так, будто он говорил о смерти друга.

Мигель широко улыбнулся:

— Могло быть и лучше.

— То же самое могу сказать о своем месяце. Вы знали, что ваши махинации с китовым жиром принесли мне изрядные убытки?

— Мне очень жаль, — сказал Мигель. — Я понятия не имел, что вы связаны с этим, иначе не решился бы участвовать в торгах.

— Это вы мне так говорите, а на самом деле все это довольно сомнительно, — сказал Паридо. — Несколько человек шепнули мне на ухо, что ваша махинация с китовым жиром была пощечиной.

— На вашем месте я бы не позволил моему брату шептать вам что-либо на ухо. Его несвежее дыхание сразило бы и лошадь. Если не верите в мою честность, поверьте, по крайней мере, в мою осторожность. С какой мне стати вызывать ваше неудовольствие, намеренно выступая против вас?

— Я не знаю, что вынуждает человека поступать тем или иным образом.

— Я тоже. А вы знаете, в последний момент цена на бренди подскочила. Вероятно, вы об этом знать не могли, хотя кое-кто мог бы шепнуть мне кое-что на ухо, если б захотел.

Паридо нахмурился:

— Уж не думаете ли вы, что я обманул вас с вашими фьючерсами?

— Все это довольно сомнительно, — сказал Мигель.

Паридо хихикнул:

— Возможно, мы сравняли счет. Вы потеряли на бренди меньше, чем я потерял на китовом жире, но ваши убытки для вас важнее, чем мои убытки для меня.

— Это правда, — согласился Мигель.

— Позвольте мне задать вам один вопрос. Как оказалось, что вы приняли участие в торгах китовым жиром? Вы полагаете, это чистое совпадение?

Мигель не знал, как ответить, но Паридо заговорил прежде, чем молчание стало слишком заметным:

— Вам кто-то посоветовал вступить в торги китовым жиром?

Словно Очаровательный Петер подсказал ему имя. Ну конечно. Почему не сказать?

Назвать его имя не было предательством, поскольку он был вне досягаемости Паридо.

— Я получил записку от Алферонды. Он советовал мне купить китовый жир, по его собственному почину.