Топорок и его друзья - [4]
Накануне вечером Ленька предупредил ребят из обеих команд, чтобы они собрались во дворе рано утром. Когда его стали спрашивать, зачем так рано, Ленька коротко ответил: «Узнаете».
Прибив плакат, Ленька спрятался за забором, разделявшим их двор с соседним, и стал поджидать приятелей.
Первым на улицу вышел Колька Щавелев, которого ребята звали Щавель-Щавелек. Он постоял возле своего подъезда, несколько раз зевнул и побрел к скамейке.
Следом за Колькой во двор «выкатился» шустрый Витя Жихарев. Его цепкие глаза сразу же заметили Щавелька. Витя хотел незаметно подкрасться к Коле и испугать его, но вдруг увидал плакат. Жихарев подбежал к нему, прочитал, всплеснул короткими ручками и засмеялся своим остреньким смехом.
Щавелек вяло спросил:
— Чего ты там?
— Видал?
— Что?
— Сбегай за очками, — посоветовал Щавельку Витя.
— Я те сейчас сбегаю, — лениво пригрозил Колька и поплелся к плакату. Разглядев его, Колька сначала открыл рот, а потом тоже засмеялся:
— Хы-хы-хы... Ты намалевал? — спросил он.
— Нет, — ответил Витя.
— А кто же?
— Не знаю. Кто у нас рисует-то хорошо?
— Плотвичка.
— Точно. Это Плотвичка нарисовал.
Полузащитник из команды Топорка Дима Плотвичка оказался легок на помине. Заметив Диму, Витя Жихарев помахал рукой.
— Привет, Плотвичка!
— Привет.
— Здорово ты ее, — сказал Щавелек подошедшему Диме.
Плотвичка замотал головой.
— Это не я.
— Не ты? — Щавелек недоверчиво уставился на Диму.
— Честно.
...Наконец собрались все, кроме капитанов. Почему не пришел Топорок, все знали: Федя находился «под домашним арестом». А вот почему до сих пор нет Леньки, было непонятно.
— Разыграл нас Рыжий, — флегматично заявил Щавель-Щавелек. — Нас взбаламутил, а сам-то, небось, дрыхнет.
— Не выдумывай, — возразил Дима. — Ленька не станет разыгрывать. Наверное, подпуска проверяет.
Раздался свист.
— Ленька! — обрадовался Плотвичка.
Все побежали к забору.
— Давайте сюда, — приказал Рыжий и отодвинул доску от потайного лаза.
— Видал? — спросил Леньку Щавель-Щавелек и кивнул в сторону плаката.
— Сам повесил.
— Может, скажешь, и рисовал сам?
— Сам, — буркнул Ленька. — Не Кукрыниксы же.
— Здорово, — похвалил Плотвичка.
Рыжий, думая, что Плотвичка смеется над ним, хотел уже огрызнуться, но все искренне стали расхваливать плакат, и Ленька смутился:
— Ничего там хорошего нет. Получше б нарисовал, да краски плохие и времени маловато было.
— Весь дом теперь от смеха прокиснет, — ядовито заметил полноликий и круглоглазый хитрец Тоник Воробьев.
— Смолкни, Воробей! — разозлился Ленька...
Ленька и его товарищи были уверены, что сразу же, как только взрослые увидят плакат, поднимется шум и сбегутся жильцы всего дома. Но «просмотр», к великому их огорчению, проходил гладко, мирно.
Ленька был зол, молчалив. Он считал, что затея с плакатом провалилась. Ребятам надоело наблюдать за тем, что происходит на их дворе, они лениво переговаривались. Некоторые уже собирались уйти домой.
— Гляньте-ка, — тревожно зашептал Витя Жихарев.
Все моментально «прилипли» к забору.
К плакату шел управдом.
— Торопится-то как, родимый.
— Тише ты...
— Остановился... Читает...
Управдом Антон Антонович Горохов внимательно изучил плакат. Оглядевшись, он засмеялся и, довольно потирая ладони, заторопился к своему подъезду.
— Теперь не снимут, — облегченно вздохнул Ленька.
— Думаешь, не снимут? — усомнился Тоник.
— Кто снимет-то? А? Ну, говори, пучеглазый Воробей! — Рыжий не любил Тоника и рад был любому случаю придраться к этому маменькиному сыночку.
— Кто! Кто! А совет пенсионеров? Вот постановят снять — и снимут.
— Пока они соберутся, пока позаседают, весь дом успеет поглядеть, — возразил Тонику Витя Жихарев.
— Совет пенсионеров — чепуха, — вступил в спор Щавелек (он всегда становился на сторону пессимистов). — Обождите, Лютик на улицу выйдет.
— Пусть выходит. А сорвать плакат не дадим, — твердо заявил Ленька.
— Не дадим? Как же не дадим-то? Не станешь же с нею драться: она ведь тетка.
— И без драки обойдемся.
— Арлик дедушку гулять вывел, — объявил Плотвичка, и все опять бросились к своим «наблюдательным пунктам».
Плакат увидал Арлик. Видимо, его привлекли незнакомые яркие краски. Арлик ринулся к Лютикову подъезду.
— Арлик, мальчик мой, куда ты? — плаксиво спросил старичок. — Не так быстро, Арлик!
И только когда Арлик остановился возле плаката, старичок понял, что привлекло внимание его любимца.
— Надо же, — удивленно произнес он и затрясся от беззвучного смеха.
Арлик же не собирался скрывать своих чувств. Боксер стал весело прыгать и истерично лаять.
Лучшего глупый Арлик не мог ничего придумать. На лай боксера выглянула в окно Лютик. Она, естественно, не видела плаката и поэтому подумала, что старичок из пятого подъезда просто дразнит ее своею собакой.
— Безобразие! — крикнула Лютик.
Старичок от неожиданности вздрогнул и как-то весь сжался.
Арлик залаял еще громче, задорнее.
— Перестаньте хулиганить! — забушевала Лютик. — Уберите вашу паршивую собаку! Уберите сейчас же!
Арлик разошелся и не хотел никуда уходить. Старичок изо всех сил тянул его за поводок и умолял:
— Арлик, перестань... Пошли, пошли, мой мальчик. Видишь, гражданка Лютикова сердится.
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
В состав сборника вошли повесть «До свидания, эрлюсы», в основу которой легли впечатления и события путешествия нескольких писателей и художников на двух плоскодонках под парусами и на веслах по реке Угре от ее истоков до Калуги, а также рассказы «Мой приятель Генка», «Наташкины сказки», «Обида», «Привидение», «Кудряшкино солнце», «Лешка», «Кукла», «Медаль», «Вешка».
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.