Топи - [11]

-- Мсье, -- ответил я ему, -- мнения могут быть разными -- источник один. Но поймите, прошу вас, что единственный способ рассказать одну и ту же вещь каждому -- одну и ту же вещь, прошу вас обратить внимание, -- это изменить ее форму в соответствии с восприятием каждого нового слушателя. В данный момент, "Топи" -- это история салона Анжель.

-- Теперь-то я вижу, что вы еще не сделали окончательного выбора, -сказал Анатоль.

Приблизился Филоксен:

-- Мсье, -- сказал он, -- все ждут ваших стихов.

-- Тсс! Тише! -- сказала Анжель, -- он начинает читать.

Все умолкли.

-- Но, господа! -- крикнул я в раздражении. -- Уверяю вас, что у меня нет ничего стоящего. Но, чтобы не заставлять вас упрашивать меня, я вынужден вам прочесть небольшую вещь без...

-- Читайте! Читайте! -- заговорили кругом.

-- Ну если вы так настаиваете, господа...

Я вынул из кармана листок и безо всякой позы, вялым голосом прочел:

Прогулка

Мы прогулялись по ландам. Слушай нас, Боже, ладно? Мы заблудились в ландах, А тут и вечер упал, Мы решили присесть всей командой, До того каждый из нас устал.

...Все молчали; явно не понимали, что стихотворение окончено, и продолжали ждать.

-- Это все, -- сказал я.

И тогда в полной тишине послышался голос Анжель:

-- Ах! Очаровательно. Вам следует вставить это в "Топи". -- И так как кругом все по-прежнему молчали: -- Не правда ли, господа, что ему следует вставить это в "Топи"?

На несколько следующих мгновений поднялась легкая суматоха, так как одни спрашивали: "Топи? Топи? Что это такое?" -- а другие объясняли, что такое "Топи", -- но объясняли так, что уверенности это не прибавляло.

Я ничего не мог сказать, но в этот момент ученый-физиолог Каролус, одержимый манией докопаться до источника, с вопросительным выражением лица подошел ко мне.

-- "Топи"? -- тут же начал я. -- Мсье, это история животных, которые живут в сумрачных пещерах и теряют зрение из-за того, что не могут им пользоваться. А теперь оставьте меня, мне ужасно жарко.

Тогда Эварист, тонкий критик, заключил:

-- Боюсь, что это несколько специальный сюжет.

Мне пришлось возразить.

-- Но, мсье, особенных сюжетов не бывает. Et tibi magna satis*, писал Вергилий, и это точно передает мой сюжет -- о чем я сожалею. Искусство в том и состоит, чтобы изобразить частное с силой, достаточной, чтобы оно воспринималось как общее. В абстрактных терминах это очень трудно выразить, так как эти мысль уже сама по себе абстрактна; но вы наверняка поймете меня, представив себе, какой огромный пейзаж вмещается в замочной скважине, стоит только подойти к дверям достаточно близко. Тот, кто во всем этом увидел бы один лишь замок, увидит через его скважину целый мир, если сумеет наклониться. Достаточно иметь возможность для обобщения; а уж само обобщение -- это дело читателя, критика.

_______________

* И довольно с тебя величия (лат.) _______________

-- Мсье, -- ответил он, -- вы чрезмерно упрощаете свою задачу.

-- И, наоборот, облегчаю вашу, -- ответил я, задыхаясь. Он отошел. "Ах! -- подумал я. -- Теперь я надышусь!"

Как раз в это время Анжель взяла меня за рукав.

-- Идемте, -- сказала она мне, -- я вам кое-что покажу.

Она потянула меня к занавеске и незаметно отодвинула ее, так, чтобы я увидел в окне большое черное пятно, которое производило шум.

-- Чтобы вы не жаловались на жару, я установила вентилятор, -- сказала она.

-- Ах! Милая Анжель.

-- Но так как он очень шумит, -- продолжила она, -- пришлось его закрыть занавеской.

-- Ах, вот оно что! Но, милый друг, он же совсем маленький!

-- Продавец сказал мне, что это подходящий размер для литераторов. Побольше размером предназначается для собраний политических; но тогда бы мы вовсе не слышали друг друга.

В этот момент меня потянул за рукав Барнабе, моралист, и сказал:

-- Некоторые из ваших друзей достаточно рассказали мне о "Топях", чтобы я довольно ясно представил, что именно вы хотите написать; должен вас предупредить, что мне это представляется бесполезным и недопустимым. Вы хотите заставить людей действовать, потому что вы в ужасе от застоя, -заставить их действовать, не думая о том, что, чем чаще вы вмешиваетесь и опережаете их действия, тем менее эти действия зависят от них самих. Ваша ответственность в результате возрастает; но в такой же мере их ответственность падает. Между тем для каждого человека важна именно ответственность за действия -- и гораздо менее их внешнее проявление. Вы не научите желать: velle non discitur*; вы сохраните за собой лишь влияние; ну что же, неплохое начало, если напоследок вам удастся вызвать несколько бессмысленных действий!

_______________

* Нельзя научиться хотеть (лат.). _______________

Я ему сказал:

-- Вы считаете, мсье, что надо оставаться равнодушными друг к другу, ибо не видите смысла в заботе о людях.

-- По крайней мере это очень трудное дело, и роль всяких посредников вроде нас не в том, чтобы побуждать их к большим деяниям, а в том, чтобы будить все большую и большую ответственность за малые деяния.

-- Дабы нагнать на них страху за действия, не так ли? Вы не ответственность их стремитесь увеличить, а сомнения. Вы таким образом еще больше ограничиваете их свободу. Ответственный поступок есть поступок свободный; наши поступки эту свободу утратили; и речь для меня не о том, чтобы возродить поступки, а о свободе, без которой они невозможны...