Тонкий лёд - [27]

— Уберите волосы, Флоретта, — почти приказал д’агнар Альдис. — Не прячьтесь, это не имеет смысла.

Я послушно откинула на спину пряди и посмотрела на диара.

— Да, так лучше, — кивнул он, — при разговоре желательно видеть глаза собеседника. Как прошел ваш день, Флоретта?

— Вам ли не знать? — улыбнулась я. — Вы все время были рядом.

— Но ваши мысли мне неведомы, — ответил мужчина.

— Это был увлекательный и познавательный день, ваше сиятельство.

— Я ваш будущий супруг, агнара Берлуэн, со мной вы можете быть откровенны, — внимательный взгляд серых глаз не отпускал меня, заставляя снова нервничать.

— Мне, действительно, понравилось ваше поместье, дворец, ваше гостеприимство, просто… Непривычно.

— Привыкнете, — улыбнулся д’агнар Альдис. — Это всего лишь дело времени. Через месяц вы станете здесь полноправной хозяйкой. Обещаю, что помогу вам освоиться как можно быстрей. От вас же жду искренности, чтобы больше не пришлось уловками вытягивать то, что угнетает вас. Лучше скажите сразу, я никогда не откажу вам во внимании.

В это мгновение я испытала возмущение. И раз уж мой жених желает, чтобы я была с ним искренней, то отчего бы и не удовлетворить его желание?

— Ваше сиятельство, вы требуете от меня искренности, однако сами уклоняетесь от ответов на мои вопросы, — напомнила я. — Не далее, как сегодня… уже вчера, у дорожного указателя, вы обещали дать ответы, но лишь воспользовались случаем увильнуть от них.

До меня донесся короткий смешок, но ответ прозвучал невероятно серьезно:

— Стало быть, по-вашему, я бесчестный вертлявый тип?

— Но ведь и я, по-вашему, трусливая врушка, — парировала я.

— Мы с вами отличная пара, дорогая невеста, — уже открыто рассмеялся диар. — Лишний раз убеждаюсь, что сделал верный выбор.

— Но на чем он был основан? — не удержалась я.

Лунный свет позволил мне увидеть, как мужчина закатил глаза, опустил весла в лодку и скрестил руки на груди.

— Вы невероятная зануда, — сказал он, насмешливо глядя на меня. — Я ведь уже все объяснил вам, когда вы изволили дать от меня стрекоча, прикрываясь собственными сестрами. Что вас не устроило в моих пояснениях? Вы недовольны тем, как меняется жизнь вашей семьи? Предпочли бы видеть ее в прежнем плачевном состоянии? Не желаете выходить замуж? Отчего эта дотошность?

— Вы опять увиливаете, — проворчала я, потому что ответить мне было нечего. И перемены мне нравились, и за свою семью я была рада, и замуж, признаться, мне тоже хотелось.

— Отнюдь, — возразил д’агнар Альдис. — Что вас смущает? Вы жаловались на то, что я отношусь к вам, как к племяннице или младшей сестре. Вам не хватает ухаживаний с моей стороны? Приношу свои извинения, но я посчитал, что мои деяния говорят намного больше, чем пустые комплименты, лицемерные и лживые признания. Разве вы не согласны со мной, агнара Берлуэн? — он вдруг устало вздохнул. — Хорошо, давайте начистоту. Мы с вами не влюблены друг в друга. Меня не сжигает страсть, когда я смотрю на вас, вы не таете при моем появлении, напротив, постоянно насторожены, ожидаете подвоха, копаетесь в мотивах моего выбора. Однако мы с вами раз за разом находим общий язык, у нас получается выстроить диалог. Конечно, если вы не начинаете смущаться и не тратите время на поиск достойного ответа. Для вас важно произвести на меня впечатление, вы ожидаете моего одобрения, я это вижу. И меня бесконечно радует, что я становлюсь вам ближе. В свою очередь могу сказать, что мне нравится заботиться о вас, думать об удобстве, и возможные нападки на вас уже заранее злят меня. К тому же, совершенно неожиданно, я привязался к вашей родне, и проводить время с семейством Берлуэн для меня стало весьма приятным занятием. Разве это не кажется вам более важным, чем громкие фразы, не имеющие под собой основания? Я уже говорил вам и повторюсь еще раз: семья, основанная на дружеской привязанности, доверии и взаимоуважении, намного крепче той, что создается в пылу страсти. Влюбленность проходит, и хорошо, если отношения перерастают в крепкую дружбу супругов. Я видел достаточно семейных пар, в которых пора пылких чувств сменяется прозрением, и рядом существуют два совершенно посторонних человека, которых связал свадебный обряд и дети. Так почему бы нам сразу не начать с более прочного фундамента, чем шаткая влюбленность? Что вы на это ответите, Флоретта?

— Вы, несомненно, правы, ваше сиятельство. За вами стоят годы и жизненный опыт, за моей спиной лишь уединение и пустые мечты…

Я замолчала. Особо сказать оказалось нечего. Диар был прав от начала и до конца. Что проку в признаниях? Всего лишь красивые слова и не более. И если бы д’агнар начал вести себя со мной иначе, разыгрывая влюбленность или говоря то, что заведомо было ложью, и я знала об этом, вряд ли бы я смогла долго сдерживать досаду и раздражение. Самолюбие бы мое было уязвлено намного больше, чем от его шуток и беззлобных подначек. И даже его холодность казалась мне предпочтительней сладкой лжи. Нет-нет, все верно. Мы можем стать добрыми друзьями и поддержкой друг другу. Я буду заботливой супругой, диар станет внимательным мужем, и это правильно. А что до того, что я чувствую себя маленькой девочкой рядом с ним, так то всего лишь разница в возрасте. Да и учителя — это тоже забота, а не попытка высмеять. К чему вообще были мои обиды? Обычная девичья глупость и мнительность.