Тонкий человек - [46]

– Нет, нет, – торопливо сказал Гилд, – дело совсем не в этом, мистер Чарльз. – Он слегка покраснел. – Мне пришлось... Дело в том, что в последнее время комиссар не слезает с нас, требуя действий, и мне пришлось в известной степени форсировать расследование. Второе убийство значительно осложнило положение. – Он повернулся к подносу на столе. – Вам виски с водой или без?

– Без воды, спасибо. Есть какие-нибудь зацепки?

– В общем, тот же самый пистолет и большое количество пуль, как и в случае с секретаршей, но это, пожалуй, и все. Убийство было совершено в коридоре меблированных комнат, которые находятся между двумя магазинами. Жильцы уверяют, будто не знают ни Нанхейма, ни Уайнанта, ни кого бы то ни было из тех, кто имеет отношение к делу. Дверь была открыта, войти в дом мог кто угодно, однако, если хорошенько поразмыслить, это мало что нам дает.

– И никто ничего не видел и не слышал?

– Ясное дело, они слышали выстрелы, но не видели того, кто стрелял. – Он протянул мне стакан с виски.

– Вам удалось найти стреляные гильзы? – спросил я.

Он покачал головой.

– Ни в прошлый раз, ни сейчас. Возможно, стреляли из револьвера.

– И в обоих случаях убийца разрядил его полностью – считая пулю, угодившую в телефон, – если предположить, что он, подобно многим, оставлял пустой ту ячейку в барабане, где должен находиться первый патрон.

Гилд опустил стакан, который совсем уж было поднес к губам.

– Надеюсь, вы не намекаете на то, будто это дело каким-то боком связано с выходцами из Китая, – проворчал он, – лишь на том основании, что они поступают подобным образом?

– Нет, однако сейчас любые зацепки могут оказаться полезными. Вы установили, где был Нанхейм в тот день, когда убили Джулию?

– Ага. Он ошивался возле дома секретарши – по крайней мере, часть дня. Его видели перед парадным подъездом и у черного входа, если верить людям, которые в тот момент не придали этому значения, и у которых нет оснований лгать по этому поводу. Кроме того, по словам одного из лифтеров, в день перед убийством он поднимался к ее квартире. Парнишка говорит, что Нанхейм тут же спустился вниз, и лифтер не знает, заходил он в саму квартиру или нет.

– Понятно, – сказал я. – Может, Мириам в конце концов была права, может, он действительно слишком много знал. А вы выяснили что-нибудь по поводу разницы в четыре тысячи между той суммой, которую передал Джулии Маколэй и той, которую Клайд Уайнант, по его словам, от нее получил?

– Нет.

– Морелли уверяет, что у нее всегда было много денег. Он говорит, что однажды она одолжила ему пять тысяч наличными.

Гилд приподнял брови.

– Да?

– Да. Он также говорит, что Уайнант знал о ее судимости.

– Похоже, – медленно произнес Гилд, – Морелли много вам рассказал.

– Он вообще любит поговорить. Вы узнали подробнее, над чем работал Уайнант после отъезда или же над чем он собирался работать перед тем, как уехать?

– Нет. Вы, как я вижу, проявляете интерес к его мастерской.

– А что в этом странного? Он – изобретатель, и мастерская – его рабочее место. Я бы как-нибудь с удовольствием на нее взглянул.

– В любой момент. Расскажите мне еще о Морелли и о том, как вам удается его разговорить.

– Он вообще любит поговорить. Вам известен парень по имени Спэрроу? Здоровый, толстый, бледный парень с голосом, как у гомосексуалиста?

Гилд нахмурился.

– Нет. А что?

– Он был там – с Мириам – и хотел устроить мне взбучку, но ему не дали.

– А зачем это ему вдруг понадобилось?

– Не знаю. Может, Мириам сказала ему, будто я помог убрать Нанхейма – вам помог.

Гилд произнес:

– А-а. – Ногтем большого пальца он почесал подбородок и посмотрел на часы. – Кажется, мы слегка припозднились. Что если вы выберете время и заглянете ко мне завтра – точнее, сегодня?

Я сказал: «конечно» вместо того, что собирался сказать, кивнул ему и Энди и вышел в гостиную.

Нора спала на диване. Мими отложила книгу, которую читала, и спросила:

– Секретное совещание закончилось?

– Да. – Я подошел к дивану.

– Пусть она немного поспит, Ник, – сказала Мими. – Ты ведь задержишься до тех пор, пока не уйдут твои полицейские друзья, верно?

– Ладно. Я хочу еще поговорить с Дороти.

– Но она спит.

– Ничего. Я ее разбужу.

– Но...

В гостиную вошли Гилд и Энди, пожелали нам доброй ночи, Гилд с сожалением посмотрел на спящую Нору, и они ушли.

Мими вздохнула.

– Я устала от полицейских, – сказала она. – Помнишь этот рассказ?

– Да.

Вошел Гилберт.

– Они и правда думают, будто это сделал Крис?

– Нет, – сказал я.

– А кого они подозревают?

– Я мог ответить на этот вопрос вчера. Сегодня уже не могу.

– Но это же смешно, – запротестовала Мими. – Они прекрасно знают, и ты прекрасно знаешь, что ее убил Клайд. – Когда я ничего не ответил, она повторила еще более резким голосом: – Ты прекрасно знаешь, что ее убил Клайд.

– Он не убивал, – сказал я.

В глазах Мими засветились торжествующие огоньки.

– Теперь понятно: ты все же работаешь на него, да? Мое «нет» отскочило от нее, как от стенки горох.

Вопрос Гилберта прозвучал не так, словно он собирался вступить в дискуссию, а так, будто он просто хотел знать ответ:

– А почему он не мог убить?

– Он мог, но не убивал. Иначе разве стал бы он писать эти письма, наводящие подозрение на Мими – единственного человека, который помогал Клайду тем, что скрывал главную улику, свидетельствующую против него самого?