Тонкая структура - [105]

В часе езды от Наукограда есть восемь пусковых площадок. На трех платформах располагаются ракеты, проходящие подготовительные процедуры для запуска в космос. Две из них по плану должны через шесть часов выйти на геостационарную орбиту. — Адепты — религиозный орден, который Анна лично основала шестьдесят лет тому назад — надевают на нее наручники и, запихнув женщину в кузов бронированного грузовика, направляются к дальней из двух ракет.

С крыши Зала взлетает черный, похожий на жука, летательный аппарат. На мгновение он зависает в воздухе, как будто обдумывая возможные варианты, а затем начинает ускоряться в сторону запада.

* * *

Митч как можно быстрее набирает высоту, поскольку доступная его наблюдению небольшая часть города производит впечатление зоны боевых действий. Повстанцы на улицах — это одно; на такой высоте им его не достать. Помимо них Митч замечает похожие на бульдозеры пыльно-коричневые военные машины и приземистую крабоподобную технику с четырьмя огромными колесами и танковой башней, ползущую по широким магистралям, плюясь огнем и гранатами по близлежащей местности — по всей видимости, безо всякого разбора. Да, здесь жарко — и не в последнюю очередь из-за того, что сейчас полдень, а город находится в экваториальной Африке, — но значительная его часть при этом еще и охвачена пламенем.

Какой-то раскаленный добела предмет приближается со стороны военного корабля, расположенного далеко за линией восточного горизонта и врезается в дожидавшуюся неподалеку ракету-носитель, примерно наполовину заправленную твердым горючим через подкачивающий топливный насос. Конструкция взлетает на воздух не хуже фейерверка, и через секунду от нее уже ничего не остается — обломки топливного бака и пусковой башни разлетаются на милю вверх и в стороны. Как только огненный шар сходит на нет, раскуроченные останки ракеты обрушиваются под собственным весом в той ужасающе медленной манере, на которую способны лишь по-настоящему колоссальные строения. Ударная волна начинает раскачивать вертолет. Он пытается с ней справиться и выходит из схватки победителем.

То тут, то там на линии горизонта виднеются другие летательные аппараты, и все они движутся на манер вертолетов, по большей части сбиваясь в группы. Митч видит их из кабины пилота и на пронзительно бибикающем радаре. Выглядят они, как светящиеся зеленые точки, но Митч не знает, по-прежнему ли зеленый цвет обозначает «друзей» в космическую эпоху 22 985 года, и потому старается не привлекать их внимания; он прокладывает курс на запад, подальше от артиллерийских катеров, рассчитывая выйти за пределы их радиуса поражения.

И при всем при этом ни одной больницы. Сейчас 22 985-й год. Митч даже не знает, как произносится это число. Всего полчаса назад он погружался в наркоз в больнице на юге Франции, думая, что готов ко всему.

Пятнадцать минут — и километров тридцать — спустя Митчу, наконец, удается обнаружить то, что он искал. Храм сложно с чем-либо перепутать, учитывая ту гигантскую лакуну, которую он прорезает в сети искусственных каньонов. Несмотря на свою высоту и целый лес из сопутствующих башен и минаретов, он сам тонет в тени куда более громадных небоскребов и ветхих пусковых сооружений. В ширину его территория достигает полукилометра; она огорожена стеной и вымощена гладкой красно-черной плиткой. Отдельные кусочки плитки складываются в восьмисторонний фрактал Жюлиа, в центре которого располагается сам храм — здание в форме грубой восьмиугольной пирамиды с отвесными стенами из красноватого камня.

В мощности вертолету не откажешь, однако его органы управления слишком неповоротливые и явно не отличаются точностью. Митч вынужден прилагать массу усилий, чтобы удержать аппарат под контролем во время снижения. Он приземляется на площади — как ему кажется, перед главным входом в храм. Вынимает из панели управления массивный черный пластиковый ключ, тем самым отключая подачу питания к роторам. Пока они замедляют ход, он выбирается из кабины и обегает вертолет спереди, чтобы забрать с пассажирского сиденья Линисд, которая до сих пор не пришла в сознание. На площади, несмотря на ее громадные размеры, нет ни одного человека.

Он торопливо шагает по сверкающему мрамору — так быстро, как это возможно с Линисд на руках. Учитывая ширину и высоту арки, ведущей внутрь купола, при должной сноровке он мог бы просто пролететь ее насквозь.

Внутри здание напоминает собор Каменного века. У него есть все характерные признаки религиозного сооружения: места для сидения, сцена, вместительный балкон с дополнительными сидениями, приподнятые трибуны для выступлений, алтари, иконы, подходящая акустика. Опорные колонны — пяти метров в ширину, — на которых держится крыша храма, не относятся ни к греческому, ни к римскому стилю, и представляют собой грубо обтесанные округлые «капли» из красного камня, широкие у основания и заостряющиеся кверху, будто сделанные из медленно тающего воска. Стены украшены фресками, напоминающими наскальную живопись, прокачанную до масштабов и широты Ренессанса без каких-либо улучшений в плане художественных материалов, инструментов или техник; несмотря на свой внушительный размер и фантастическую проработку деталей, рисунки выглядят грубыми, угловатыми, схематичными и как будто нарисованы отдельными мазками, а набор пигментов почти не выходит за рамки красно-коричневого, черного и белого. Там, где Митч бы ожидал увидеть декоративную каменную кладку и причудливые детали из золота, располагаются деревянные скульптуры людей и разных существ с вытянутыми и гипертрофированными пропорциями, будто изваянные неким инопланетным скульптором, которые их никогда не видел, а знал лишь по описаниям. Взгляду Митча предстают перья, леопардовые шкуры, копья. Естественный свет струится из нескольких дюжин узких вертикальных проемов, вырезанных в камне по направлению к потолку.