Тонкая работа - [10]

Джон лягнул стул, но все-таки сел. Джентльмен достал коробку сигарет. Мы подождали, пока он зажжет спичку. Огоньки серного пламени заплясали в его зрачках. Потом он снова склонился над столом, где лежали три карты, и принялся разглаживать их углы.

— Где суть, хотите знать? — сказал он. — Ну хорошо, сейчас узнаете. — Он постучал по даме червей. — Я намерен жениться на этой девушке и забрать ее деньги. Намерен выкрасть ее, — он отодвинул карту в сторону, — из-под носа у дяди. И я уже был на верном пути, как вы могли догадаться, но она со странностями, и полностью полагаться на нее нельзя: вдруг наймет в служанки женщину сурового нрава — тогда я пропал. Я отпросился в Лондон за переплетным материалом для альбомов. И хочу, чтобы Сью оказалась там раньше меня. Чтобы устроилась горничной к юной особе и помогала мне в моих ухаживаниях, чтобы я мог медленно, но верно подвести дело к побегу.

Он посмотрел на меня. Бледные пальцы его все еще поглаживали карты.

— И есть еще одно дельце, — сказал он, понизив голос, — в котором мне понадобится помощь Сью. Женившись на этой девице, я не хотел бы вечно держать ее при себе. Я знаю одного человека, который заберет ее у меня. У него есть дом, там мы ее и поселим. Сумасшедший дом. Место надежное. Может, даже...

Не договорив, он перевернул карту вниз лицом и хлопнул по ней кончиками пальцев.

— Мне нужно лишь жениться на ней, — сказал он, — пользуясь выражением Джонни, отдрючить ради денег. Потом я беру ее, ничего не подозревающую, под белы ручки и подвожу прямо к воротам психушки. Что в этом плохого? Я уже говорил вам, что она странная. Но я должен действовать наверняка. Вот мне и нужна Сью, она подыграет мне и поможет до самого конца держать дамочку в блаженном неведении.

Он снова потянулся за сигаретой, а все, как и прежде, посмотрели на меня. Все, кроме миссис Саксби. Та слушала Джентльмена молча, не проронив ни слова. Пока Джентльмен рассказывал, я видела, как она наливает чай из чашки в блюдце, слегка покачивает блюдце, остужая, подносит к губам. Она не пила горячий чай, говорила, от него черствеют губы. И действительно, я не встречала ни одной женщины, у которой были бы такие мягкие и нежные губы.

И вот, все так же молча, она поставила чашку и блюдце на стол, достала носовой платок и отерла рот. Потом посмотрела на Джентльмена и наконец заговорила:

— Почему именно Сью? Что, во всей Англии не нашлось другой девушки?

— Потому что она — ваша, миссис С. Потому что ей я доверяю. Потому что она приличная девушка, то есть я хочу сказать — порочная девушка, которая не привыкла держаться буквы закона.

Миссис Саксби кивнула.

— А каков ее интерес?

И снова он посмотрел на меня, но ответ его предназначался не мне, а ей.

— Она получит две тысячи фунтов, — сказал он, приглаживая усы, — и пусть возьмет себе любой из нарядов юной дамы, а также драгоценности, какие ей приглянутся.

Вот что это было за дело.

Мы все задумались.

— Что скажешь? — спросил Джентльмен, обращаясь на этот раз ко мне и больше ни к кому.

Я ничего не ответила, и, подождав немного, он продолжил:

— Прости, что взваливаю все это на тебя, но, видишь ли, у меня мало времени. Дело не терпит отлагательств. Я должен как можно скорее найти служанку. Мне бы хотелось, чтобы это была ты, Сью. Именно ты. Но если это невозможно, тогда ответь мне скорее, ладно? Тогда я попытаюсь найти другую.

— Неженку возьмите, — встрепенулся Джон, услыхав последнюю фразу. — Она ведь у нас служила горничной, правда, Неженка? У одной дамы в Пекхэме.

— Помнится мне, — сказал мистер Иббз, прихлебывая из чашки, — что Неженка потеряла это место из-за того, что ткнула госпожу в руку шляпной булавкой.

— Она сама виновата, — пискнула Неженка. — Нечего было обзываться. Вот я и завелась. А ваша девушка, похоже, не из таких. Она недотепа, вы же сами сказали. С такой-то я управлюсь.

— Между прочим, не тебя спрашивали, а Сью, — тихо сказала миссис Саксби. — А мы еще не слышали ее ответа.

Тогда все снова уставились на меня, и от этих взглядов мне стало не по себе. Я потупилась.

— Не знаю, — сказала я. — Непривычно как-то. Какая из меня горничная? Ведь я же ничего не умею!

— Мы тебя научим, — сказал Джентльмен. — Неженка научит, у нее есть опыт. Наука нехитрая. Сиди себе, улыбайся и держи наготове флакончик с нюхательной солью.

— А если леди не захочет брать меня в горничные? С какой стати ей меня брать?

Но он и это обдумал. Он все заранее обдумал, все предусмотрел. Я буду не я, а племянница его старой няни, так он меня представит. Как тихую порядочную девушку, оказавшуюся в стесненных обстоятельствах. Леди непременно меня возьмет, если он за меня попросит.

— Мы напишем тебе рекомендательное письмо, — сказал он, — и подпишемся: «Леди Попа с Зад-стрит» или что-нибудь вроде того. Она все равно не станет наводить справки. Она никогда не бывала в свете, Лондона от Иерусалима и то не отличит. Ей и спросить-то не у кого.

— Не знаю, — повторила я. — Но вдруг окажется, что она к вам не так трепетно относится, как вы предполагаете?

Он притворно потупился, такой скромник.

— Верно, — сказал он. — Но, может, мне самому позволено будет судить о глубине сердечных чувств юной девы?