Тонкая наладка системы - [38]

— Держи-ка.

Джинн и не заметила, как рядом с ней опустился император с термосом и чашками в руках. Принимать чашку из рук того, кого все ее друзья и знакомые считали сумасшедшим, было боязно, но отказаться — неловко.

— Понравился парень? — неожиданно хулигански подмигнул ей желтый глаз старикана.

— Еще чего! — поняла, что позорно краснеет, Джинн.

— Правильно. Хороший мальчик, — старикан (называть сидящего рядом человека императором даже мысленно язык не поворачивался) пододвинул к ней вазочку с печеньем.

— Во-во! А у меня две ходки по малолетке, и третья светит с совсем недетским сроком.

— Последнее, еще не факт. Тут перемирие с Альянсом намечается. С соответствующей амнистией.

— Врете. С чего бы вдруг? — отодвинула от себя пустеющую вазочку Джинн, но не иначе как приток сахара в мозг подсказал объяснение. — Вербуете?

— Зачем? До этого тебя вполне успешно использовали в темную.

— Кренник?

— Скорее Вейдер. А перед этим сесвеннские и ботавуйские банкиры.

— Кто?!

— Об этом тебе лучше директор Кренник расскажет.

Перед девушкой появилась следующая вазочка. Теперь с пирожными.

— Зря я его на Скарифе не пристрелила! — сообщила Джинн спине поднявшегося с места императора, облизывая крем с пальцев.

— Допустим, не ты, а твой приятель, — не оборачиваясь, отозвался ситх.

Подчиняясь его властному жесту, следом поднялся и Вейдер. Едва оба скрылись за перегородкой, Люк перепрыгнул на место рядом с Джинн.

— Аккуратней, вейдеренок. Там твой папаша небось императору уже истерику закатывает: «Ты чего, старый пень, творишь?! Чтоб духу этой бандитки рядом с сыночком не было!»

Бас лорда в исполнении Джинн получился непохожим, но забавным. Засмеялись оба.

— Ты что ль бандитка?

— А то ж!

— Батин доверенный человек, Боба Фетт, тоже не из корускантских аристократов, так может еще обойдется.

Люк придвинулся поближе к вазочке с пирожными. Когда у нее показалось дно, шатл опустился на посадочную палубу.

У трапа их встречал директор Кренник. На традиционную церемонию приветствия императора ушло несколько минут, в течение которых Джинн растерянно топталась за спиной Палпатина. Обгонять хозяина галактики, даже по ее очень далеким от придворного этикета понятиям, неприлично. А выглядывая из-за спины, она чувствовала себя так, будто это и перед ней тоже преклоняет колено грозный персонаж ее детских страхов Орсон Кренник. С одной стороны, прикольно. Но с другой — неловко, как-то.

Наконец хаттов директор сказал все подобающие слова и выпрямился. Его взгляд скользнул по ней, отчего очень захотелось спрятаться, как когда-то в детстве, когда пришли за отцом. Прятаться пришлось за спину Палпатина. А чем хуже логова Со Герреры?

— Мой император, могу ли я просить о милости?

— Даже не знаю, друг мой. Ваше поведение на Скарифе было храбрым, но безрассудным. Награждать или бранить — ума не приложу….

— Простите мою дерзость, мой император.

Кренник вновь склонил голову в поклоне, но с пути Палпатина не отступил.

— Ну, ну… Я слушаю вашу просьбу, директор.

— Я смею просить за арестованную Джинн Эрсо. Готов взять девушку на поруки.

— Эту? — Палпатин осторожно, почти нежно положил руки на плечи Джинн и выдвинул ее перед собой. — Готовы из-за ее выкрутасов рисковать собственной карьерой?

Кренник на минуту замялся, но потом решительно мотнул головой.

— Я готов, мой повелитель.

— Хорошо, друг мой. Правду сказать, ваше согласие без колебаний породило бы у меня нехорошие подозрения.

Джинн легонько толкнули в спину в сторону Кренника. А ее мнения спросить никто не удосужится?

— Не бойся, девочка, — хихикнули за спиной, — А что ты хотела? Я, как всякий кровавый тиран, сентиментален. Возня с такими как ты, развлекает меня. А о собственном настроении я иной раз забочусь весьма трепетно. О мире во всем мире и всеобщем благе пусть Йода на своем болоте голову ломает.

Император с Вейдером и прочей кодлой удалились прочь. Спросить, кто такой этот Йода, не у кого. Кренник и Джинн остались на палубе вдвоем.

— Пошли, что ли? — сердито буркнул Кренник.

— Ну и какого ситха?

Джинн засунула руки в карманы, но следом за директором шла. Куда с крейсера денешься?

— Вейдер позвонил, сказал, что не знает, что с тобой делать.

— Перед ситхом прогнулись, значит?

— Можно и так сказать. Только имей в виду, тогда, в камере, я действовал по приказу лорда Вейдера, но, говоря о своем долге перед тобой и желании помочь, я был искренен.

— С моим отцом вы тоже были искренни?

— Да. Хотя и без взаимности. Его смерть стала закономерной, но случайностью. Впрочем, тебе от этого не легче.

— Неправда! Отец осознанно отдал жизнь ради уничтожения этого монстра — «Звезды смерти»!

— Тогда его жаль уже мне. Сперва двадцать лет создавать величайшее творение человеческого разума, чтобы потом собственными руками пытаться уничтожить свою идею, труд сотен тысяч специалистов, миллионов рабочих… Передавая чертежи повстанцам, ты не думала о том, что подписываешь смертный приговор полуторамиллионному персоналу станции, из которых половина — гражданские специалисты?

— Это величайшая машина для убийства.

— Вообще-то, твой отец чуть больше двадцати лет назад проектировал научно-промышленный комплекс для освоения ядра галактики. Тебе известно, что это такое?