Тонкая наладка системы - [16]

— Вот это что за нить? — закрывшая глаза Лея с интересом рассматривала линии Силы.

— Моя связь с учителем. Резонанс Силы. Менее эмоционален, но столь же прочен.

— А здесь что за обрывок?

— Остаток связи с моим бывшим учителем Оби-Ваном Кеноби. Сама связь осталась вместе с ногами на Мустафаре.

— Ты его ненавидишь?

— Наверное, уже нет. В отличие от того, что происходило до и после, наша схватка была честной.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе расправиться с Альянсом?

— Я хочу, чтобы ты помогла мне вернуть сына. А с Альянсом я и сам справлюсь.

— Почему?

— Там Органа. Нехорошо заставлять дочь поднимать руку на отца, пусть и приемного.

— Ему нужна только наследница. У него с Брехой не могло быть общих детей. Он так и говорил, если бы я не появилась, то наследником пришлось бы объявлять какого-то племянника, которого он терпеть не мог.

— Все равно.

— Наверное, это и есть пресловутый соблазн темной стороны Силы, но… Имей в виду, я хочу быть рядом с тобой. И мне все равно, на какой стороне будешь ты.

В голосе дочери зазвенела обида. Вейдер откликнулся новой волной успокаивающей ласки. Откуда это в нем? Родительский инстинкт, наверное.

— Возможно, чуть позже, когда выманим силы Альянса к «Звезде смерти», ты поможешь избежать серьезного кровопролития.

Лея предпочла сменить тему.

— С парнем этим — Соло нехорошо получилось. Может я навещу его в госпитале?

— Как знаешь.

Глава пятая

Фермер Люк Скайуокер: «… Наступил на те же грабли. Что поделаешь: дурак…»

— А я сказал, что никуда ты не поедешь! Нечего тебе в энтой академии делать! Вокруг Мос-Эспы никто академиев не кончал, и не жалуются.

— Но дядя…

— Что дядя? Ну что дядя, дядя…. Я тебе, дураку, добра желаю. Ну кончишь ты свою академию, будь она неладна. И что? В армию? Это когда по всем закоулкам тлеет, того гляди, рванет похлеще чем в прошлую войну. Жить надоело?

— Да не собираюсь я в армию.

— Ну да, знамо дело: к повстанцам этим беспорточным, намылился. Ну прям молодец! С голым задом против звездолета.

Дядя Оуэн смачно отхлебнул из почти опустевшей кружки. От только что благостного настроения не осталось и следа. Люк тяжело вздохнул. Вообще-то, захмелевшего Ларса несложно уговорить на все, что угодно. Только если это не касается поступления племянника в летное. Уже понявший, что очередная попытка уговорить дядю провалилась, Люк тем не менее решил испробовать все заготовленные аргументы.

— Но сколько людей по-прежнему водят гражданские суда.

— А сколько им стоит откупиться от армии? Ладно, дядя у тебя миллионщик, у него денег — сарлаку не сожрать. Допустим, отмажу. Только пока имперцы с повстанцами друг друга мутузить будут, на трассах пираты хозяевами станут. А тут ты молодой и красивый. Пипец котенку! — Оуэн снова отхлебнул и даже пьяную слезу кулаком смахнул от жалости к так и норовящему угробиться племяннику: — Уж на что твой папаша крутым считался, а все одно, допрыгался…

— Что ж мне теперь под кроватью от всякой опасности прятаться?

— Зачем под кроватью? Живи как все. Работай. Если шило в заднице сидеть мешает, давай еще три влагоуловителя поставим. Тогда только крутись, не присядешь.

— А тебе того и надо! Ты водку пьянствовать будешь, а я на тебя вкалывать!

Едва сдерживая злые слезы Люк выскочил из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.

— Псих. Весь в папашу; — проводил его взглядом Ларс.

На дворе парень столкнулся с хлопотавшей по хозяйству тетей Беру.

— Опять поругались?

— Да.

— Опять из-за пилотской этой школы, окаянной?

— Да.

— Пойми, сынок, не возьмут тебя в эту школу. И хорошо, если просто выгонят, а не чего похуже.

— Это почему еще? — опешил Люк.

— Из-за отца. Нет, ты не подумай о нем плохого. Он был честным человеком, не бандитом каким. Воевал. Только таких как он новая власть ох как не любит. Не спрашивай меня ни о чем, я сама толком не понимаю.

— Отец против империи воевал?

— Что ты, что ты, сынок… Разве я это говорила? Ну-ка пойду, хозяина уложу. Набрался небось до бровей уж.

Тетя торопливо шмыгнула в дом. Люк все еще обиженно пыхтя уселся на начавший остывать камень. Ну, что ему делать?! От мысли о том, что всю жизнь придется шляться по пескам от одного влагоуловителя к другому, собирая из трех дохлых агрегатов один полудохлый, хотелось повеситься. А без письменного согласия опекуна его в академию еще два года не возьмут. Несмотря на то, что школу он закончил с лучшим результатом не только в классе, но и среди всех выпускников прошлого года на Татуине.

А тут еще непонятки с давно погибшим отцом. То, что в прошлом у него не все чисто, парень заподозрил год назад, когда впервые встал вопрос о его дальнейшей учебе. Поняв, что против летного дядя уперся рогом, Люк решил схитрить, и заявил, что намерен поступать на инженерный. Но хитрый маневр не удался. Дядя заявил, что с его фамилией племяннику лучше с захолустного Татуина носа не высовывать.

— Так записали бы меня Ларсом! — в запале брякнул тогда Люк.

— Будь моя воля, я б так и сделал! — проорал в ответ по обыкновению не вполне трезвый Оуэн.

Все попытки разузнать подробности натыкались на глухой отпор. Попытки разузнать об отце чуть больше чем скупое, «он был пилотом и погиб», Люк предпринимал с детства. На имя генерала республиканской армии Энакина Скайуокера в Галанете он наткнулся давно. Но то, что это просто полный батин тезка, понял довольно быстро. Перво-наперво тот Скайуокер был джедаем, а им семью иметь не полагалось. Потом, это практически единственный республиканский генерал-джедай, который во время путча поддержал законного императора и пошел против своих. И судя по тому, что только о нем в официальных источниках историки отзывались хорошо, император добро помнил и едва ли оставил без внимания родню погибшего за него соратника. Тогда не торчал бы Люк в этой дыре.