Тонгор. Царство теней - [37]

Когда кочевники и юс пленник въехали в город, еще более очевидным сделалось то, что зодак - варварский и темный народ, достигший лишь самой низшей ступени социальной организации. Женщины являлись общей собственностью всех воинов племени. На детей воины не обращали внимания либо угощали их пинком или подзатыльником. Когда дети взрослели и уже могли за себя постоять, их неохотно принимали в среду полноправных воинов племени.

Проезжая по заваленным обломками улицам, Тонгор наблюдал на каждом шагу убожество и запустение. Жилища племени зодак выглядели невообразимо жалко, заваленные зловонным мусором, лишенные элементарных удобств, - временные убежища от непогоды, а не дома. Племя зодак, похоже, не имело никаких вещей, кроме украшений, которые они, скорее всего, никогда не снимали. Эти рмоахалы, очевидно, не достигли того уровня цивилизации, когда появляются понятие личной жизни и частная собственность. Эти кочевники явно не имели вещей, которых нельзя носить с собой, постоянно защищая.

Лагерь великого вождя племени зодак находился на центральной мощеной площади разрушенного города. Более половины ее завалила обломками упавшая башня. В руинах была выкопана пещера, которая и служила залом, где жил Зартон и его придворные. От непогоды вход в зал защищал рваный и грязный навес, который поддерживали две палки. Когда Тонгора подвели ближе, он заметил, что это остатки некогда роскошного гобелена изысканной работы, который даже сейчас, выцветший и заляпанный, сохранил следы былого великолепия.

Перед входом отряд остановился, спешился. Воины грубо сбросили Тонгора с седла на грязную мостовую. Валькар молча поднялся на ноги, не высказывая никаких претензий. Воины грубо заржали, глядя на бесстрастное, похожее на маску лицо Тонгора, а самый высокий из них, тот, кого остальные считали старшим и которого, как понял Тонгор, звали Хошка, ткнул массивным кулаком Тонгора в грудь. Валькар послушно зашагал к темному входу.

Логово Зартона представляло собой неописуемо грязную Дыру, источающую невероятное зловоние. Повсюду в помещении валялись военные трофеи, предметы, отнятые у более слабых племен. Разломанные шкатулки, из которых высыпались каскады драгоценных камней. Вазы и статуэтки из золота и серебра, из язита и электрума валялись под ногами, среди гниющих пищевых отходов: раздавленных фруктов, разлитого вина и обглоданных костей.

В центре помещения находилась приподнятая платформа, где стояло похожее на трон кресло из слоновой кости, украшенное превосходной резьбой, обмазанное грязью и остатками пищи. И на этом величественном кресле сидело самое отвратительное чудовище в человеческом обличье, какое только видел когда-либо Тонгор. Обнаженное тело с развитыми до настоящего уродства мускулами выглядело противоестественно. На этой груде мышц висели гроздья драгоценных украшений. Его роскошные ремни были буквально утыканы самоцветами и обшиты круглыми, похожими на монеты, золотыми пластинами. Фантастический пояс, поддерживавший огромное пузо, весь сверкал бриллиантами, и на этом поясе висел целый арсенал из усыпанных драгоценными камнями кинжалов, ножей, огромной кривой сабли и гигантского бронзового топора с золотой ручкой и вставленными в нее неограненными рубинами.

Но все эти роскошные драгоценности не могли скрасить отвратительную внешность их владельца. Лицо Зартона хранило следы всех пороков, какие только могут отразиться на лице. Грозный лик вождя опух от разгульного пьянства. Под маленькими холодными глазами, белки которых были налиты кровью, набухли мешки. Губы Зартона выглядели дряблыми и безвольными.

В мерзком облике вождя не было ничего царского или даже простого человеческого. Из-за болезни или какой-то травмы рот Зартона постоянно был приоткрыт, и слюна тонкой струйкой непрерывно стекала на массивную грудь. Морщины лица подчеркивали жестокость и животную хитрость вождя. Желтые клыки, торчащие из нижней выдающейся вперед челюсти, упирались в верхнюю губу, отчего казалось, что вождь постоянно ухмыляется. В одной грязной лапе, усаженной перстнями, вождь держал невероятного размера чашу с вином, из которой он, когда Тонгор подошел к трону, шумно отпил. В другой руке Зартон сжимал жирную полусырую говяжью ногу, которой закусывал.

- Так это и есть та жалкая унза, которую велели нам поймать повелители Заара? - прорычал вождь. Воины, толпившиеся рядом с троном, расхохотались от такой грубой шутки, так как унза - маленький лемурийский грызун, чьи отвратительные повадки в сочетании с трусостью сделали его имя любимым ругательством.

- Да, великий вождь! - подобострастно сказал Хошка. Он опустился на колени и положил к ногам Зартона меч валькаров, отнятый у пленного. Серая сталь блеснула первозданной чистотой среди окружающей смеси роскоши и дерьма.

Тонгор ничего не сказал, но его величественная поза говорила сама за себя, а взгляд золотистых глаз был полон презрения.

Задетый молчанием пленника, Зартон швырнул чашу на грязный пол и наклонился вперед.

- Говори, малявка… позор воинов! Зачем могучему колдуну из Черного города понадобилась такая мелюзга, как ты? Может, у тебя есть что-то, что им нужно? - В глазах Зартона на мгновение вспыхнул огонь жадности. Он икнул и вытер жирный рот такой же жирной рукой. Затем, не дождавшись ответа от Тонгора, он швырнул недоеденную ногу, с которой капал жир, прямо в лицо валькару и взорвался хохотом, брызжа слюной, когда Тонгор покачнулся от удара.