Томмазо Кампанелла - [5]

Новое следствие не дало никаких результатов, и после десяти месяцев тюрьмы Томмазо был освобожден, но при условии, что орденское начальство сошлет беспокойного монаха на родину, в Калабрию. Все его сочинения, находившиеся на рассмотрении святой службы, были запрещены.

Вернувшись в Неаполь, он встречается — последний раз — со старыми друзьями. Он читает лекции по географии, пишет «Космографию», снова работает над «Великим итогом» своей философии. Теперь его занимает астрология: открытие новых звезд, появление комет, странные изменения в мире звезд — не предвещают ли они неизбежные перемены на земле? Для многих тогдашних ученых, в том числе и для глубоких наблюдателей, математиков и астрономов, астрология представлялась естественной и точной наукой: Земля, как часть мировой системы, не изолирована от небесных тел, которые в силу свойственных им природных законов оказывают воздействие на события земной жизни. Ощущая неблагополучие в окружающем мире, осознавая необходимость радикальных перемен, мыслители той эпохи порой невольно переносили на небо собственные чаяния и стремления, надеясь в расположении небесных светил увидеть подтверждение своим желаниям и надеждам, придать им видимость естественной закономерности. О роковых переменах шла речь в доме астронома и математика Колантонио Стильолы, мужественного ученого, уже не раз подвергавшегося преследованиям со стороны неаполитанских и римских инквизиторов. Его домашние лекции привлекали сотни слушателей, но под угрозой тюрьмы их пришлось прекратить. Он первый написал трактат о телескопе, другие его книги остались в рукописи и известны нам лишь по восторженным отзывам современников: они погибли, так и не дождавшись печатного станка. Беседам в Неаполе скоро пришел конец. Какой-то доброхот и здесь написал донос на Кампанеллу, снова обвинив его в авторстве нечестивого сонета о Христе. Оставаться в Неаполе было небезопасно. В июле 1598 г. Томмазо возвращается в Стило.

Когда-то из Калабрии от монастырского начальства бежал мучимый сомнениями юноша. Теперь на родину возвращался зрелый мыслитель, преисполненный жажды героического деяния. Обстановка, которую он застал в родных местах, казалось, свидетельствовала о том, что время для действия наступило. И крестьяне, и горожане, и разоренные испанским фиском дворяне, и местное духовенство ненавидели угнетателей и жаждали перемен.

Философ размышляет о будущем справедливом устройстве общества. Монах-доминиканец выступает со страстными проповедями перед народом, и в грозных речах его слышится гром наступающих потрясений. А по вечерам он тайно встречается с доверенными людьми, собирает силы вокруг своего монастыря, завязывает связи с дворянами, не поладившими с законами вице-королевства. Его ученики расходятся по деревням и городам Калабрии — в проповедях и тайных беседах готовить народ к выступлению. Среди них — старые друзья, самый решительный из заговорщиков — Дионисио Понцио. Молодой дворянин Маврицио де Ринальдис обещает военную помощь, он берет на себя переговоры с турками — за торговые льготы турецкие корабли готовы поддержать повстанцев. На осень 1599 г., в канун «юбилейного» 1600 г., назначено выступление против испанского владычества.

Заговорщики мечтают о новом, свободном государстве, которое им предстоит воздвигнуть на развалинах Неаполитанского вице-королевства. Это будет царство свободы и справедливости. Истребив ненавистных баронов и церковных иерархов, люди будут жить общиной, не зная неравенства и угнетения. Фра Кампанелла — создатель «нового закона», который лучше христианского, — провозглашает гору Стило[2] горой изобилия и свободы. Здесь будут жить свободные люди, и их белые одежды станут символом обновления мира. Отсюда во все страны направятся миссионеры — проповедовать всем народам жизнь общиной. Солнце свободы взойдет над Калабрией и воссияет на весь мир.

Заговорщики предусмотрели многое — даже форму одежды в будущем государстве. Они не предусмотрели одного — предательства. В августе 1599 г. испанским властям был подан донос.

Испанцы действовали быстро и решительно. Были схвачены сотни людей. Кампанелла пытался бежать и скрывался несколько дней, но в конце концов был предательски выдан преследователям. Позднее испанцам удалось схватить и Дионисио Понцио, и Маврицио де Ринальдиса.

8 ноября мрачный флот подходил к Неаполитанскому порту. На галерах находилось более 150 заговорщиков. Для устрашения неаполитанцев на виду у города четверо из заключенных были повешены на реях кораблей, двое четвертованы. Так начался процесс о заговоре против испанской короны.

Кампанелла, как главный организатор заговора, подвергался особенно жестоким пыткам. На допросах он отвергал обвинения в антииспанском заговоре, но признал, что намеревался создать новую республику в Калабрии в случае, если бы произошли ожидавшиеся им мировые потрясения.

И в тюрьме он остается вождем и предводителем заговорщиков. Он учит своих товарищей, как надо держаться на следствии, какую тактику избирать на допросах, как запутывать судей и опровергать показания предателей. Он поддерживает малодушных, ободряет идущих на пытку, пишет шифрованные записки и дружеские стихи. Он играет на противоречиях церковного и светского суда: монахов должны были судить с участием представителей Рима; кроме того, одновременно с процессом о заговоре шло следствие по делу о ереси, а еретики подлежали ведению папской инквизиции.