Томмазо Кампанелла - [10]

Когда «Речь о Нидерландах» появилась в списках в Германии и Голландии, перед читателями не возникало вопроса об искренности автора и о конкретных обстоятельствах написания этого политического памфлета. Они исходили из содержания книги, и только этим определялось их отношение к ней. «Речь фра Кампанеллы о том, как привести Нидерланды под власть испанского короля» была издана дважды в 1618 г. в голландском переводе, причем одно из этих изданий было осуществлено по распоряжению Фрисландских штатов. «Испанский крючок, или Речь фра Кампанеллы, в которой он указывает испанскому королю пути и средства, какими он мог бы изловить и привести под свою власть Германию, Францию, а в особенности Нидерланды» — так звучало название этой главы «Испанской монархии» в немецком переводе, изданном «в предостережение всем евангелическим верхним и нижним немцам» в 1630 г.; как видим, советы неаполитанского узника испанской короне воспринимались современниками достаточно серьезно.

«Испанская монархия» имела большой резонанс в Европе. Современники видели в ней не только программу достижения Испанией всемирного владычества, но и изложение политического учения Кампанеллы, его полемику с идеей государственной необходимости, его утопию всемирной монархии. Немецкий перевод книги осуществил Христофор Бесольд, близкий к кругу Тобиа Адами и других немецких друзей и поклонников Кампанеллы. Ко второму изданию своего перевода, вышедшему в свет в 1623 г., Бесольд приложил собственное полемическое сочинение: «Желательно ли, чтобы все христианские государства подчинялись одной-единственной верховной власти?» Полемика была вполне серьезной: никого не интересовали предполагаемые уловки заключенного, решившего любой ценой открыть себе двери тюрьмы; спор шел о политической ориентации, о политической доктрине, о политической программе. В межгосударственных конфликтах, разворачивавшихся на Европейском континенте в первые десятилетия XVII в., сочинения Кампанеллы принимали участие на равных основаниях, без скидок на особое положение автора. Голос Кампанеллы-политика достаточно громко звучал в этой борьбе и в определенной степени влиял на ее исход.

Когда в руки Гуго Гроцию попали «Политические афоризмы» Кампанеллы, «отец международного права» снабдил их своими замечаниями — иногда одобрительными, иногда критическими, часто остро полемическими. Гроций не мог принять антиреформационную полемику Кампанеллы. Он оспаривал выдвинутый Кампанеллой идеал всемирной теократической монархии. Кампанелловой программе всеобщего религиозного единства он противопоставил идеал веротерпимости и свободы исповеданий (28, стр. 227–245). Гуго Гроций имел дело с определенной политической доктриной, в чем-то он соглашался с автором «Афоризмов», с иными идеями спорил. «Политические афоризмы» в латинской переработке были дважды изданы при жизни Кампанеллы. В борьбе различных направлений политической мысли XVII в. нельзя обойти учение Кампанеллы.

Начиная с ранних сочинений, с «Политического диалога против лютеран…» и до последних лет жизни Кампанелла выступал против идей Реформации. Полемике против лютеранства и кальвинизма посвящены в его литературном наследии сотни и тысячи страниц. Друг и поклонник философа Тобия Адами, восхищаясь учением Кампанеллы, не забывал сделать оговорку относительно религии. Даже в тайной переписке с Адами Кампанелла оспаривал лютеранское учение. Не случайно, издавая философские труды учителя, Адами опустил наиболее резкие выпады против Реформации. В религиозно-философских спорах своей эпохи Кампанелла резко и определенно выступил против учения Лютера и Кальвина о предопределении. Он не ограничился литературной полемикой: и в Неаполе, и в Риме, и в Париже ему удалось убедить некоторых лютеран и кальвинистов обратиться в католичество. Возможно, он делал это неискренне, желая доказать церковникам свою преданность католической вере. И все-таки несколькими католиками стало больше. Его грандиозный план пропаганды веры вызвал к жизни обширное сочинение «Вспомнят и обратятся к господу все края земли». Уже из Парижа Кампанелла направил послание Марии Бурбонской, королеве Англии, жене Карла I, и его планы обращения Англии в католицизм вызвали естественное беспокойство среди политических и церковных деятелей страны. Конгрегация «Пропаганда веры» была учреждена, и Кампанелла, уже находясь в Париже, переписывался с ней и давал советы ее руководителям. Авторитет и ученость Кампанеллы были использованы кардиналом Ришелье в его борьбе с протестантизмом — Калабриец фактически возглавил возрожденную всемогущим кардиналом академию в Сен-Викторском аббатстве, ставшую важнейшим центром антигугенотской полемики. Чем бы ни были продиктованы выступления Кампанеллы против реформационного движения, это было вполне реальное участие в идейно-политических конфликтах эпохи, и новейшие исследователи вынуждены считаться с ним не в меньшей мере, чем современники — участники этой борьбы.

Вместе с тем, когда римская инквизиция запрещала опубликование теологических сочинений Кампанеллы, когда капитул доминиканцев осуждал воззрения на предопределение опального члена ордена, когда Сорбонна в зависимости от ориентации, преобладавшей среди наиболее влиятельной части богословского факультета, то разрешала, то запрещала издание его трудов, и сторонники, и враги Калабрийца исходили из реальной позиции, занятой им в ожесточенных богословских дискуссиях 20—30-х годов XVII столетия. Теологические споры, в которые страстно вмешивался Кампанелла, не на шутку занимали его современников; тут было не до игры: обвинения в ереси раздавались с разных сторон. Занимая определенную позицию в дискуссиях, восстанавливая против себя католическую иерархию, или хотя бы значительную часть ее, Кампанелла неизбежно брал на себя немалую ответственность — и перед современностью, и перед историей.