Том Верное Сердце - [10]

Она завернула припасы в платок и крепко-накрепко привязала узелок к посоху. Том нашел свою лучшую пару сапог; они были не совсем семимильные, но тоже годились. Он взял с вешалки щит, застегнул доверху теплую куртку — и сборы закончились. Том немного постоял в тихой кухне.

— Мама, мне уже двенадцать лет. Я уже взрослый, правда, честное слово, — сказал он. — Я разберусь, что там случилось. И всем-всем покажу, что мне это по силам, только подожди. Я приведу братьев домой живыми и невредимыми, обязательно приведу, мама!

* * *

Мысль о том, чтобы отправиться в путь одному, покинуть уютный дворик за садовой калиткой и выйти в неведомый мир, полный злых серых волков, и эльфов, и опасностей, и превращений, и настоящих приключений, по-прежнему пугала его. До сих пор приключения приключались только у него в голове, в его уютном и безопасном дворике. Биться ему приходилось только с воображаемыми врагами и чудищами, и в руках у него был игрушечный меч. Но в глубине души Том чувствовал себя сильным и готовым ко всему. Там таился непочатый источник отваги Верного Сердца.

— Сынок, держи карту и письма при себе и смотри не пропусти других писем и подсказок, — посоветовала мама. — Так обычно и бывает, Том: все необходимое узнаешь уже в пути.

Тому надо было войти в Северные Ворота. Они вели в горы, которые будут покрыты снегом и льдом, а в горах полно белых медведей, троллей, гномов и косматых хобгоблинов. Том взял узелок, подошел к двери и открыл ее. Мир снаружи был очень-очень тихий и необычайно яркий — весь свет отражался от хрусткого снега. Том вышел на крыльцо.

— Не простудись, Том, и будь очень осторожен, — сказала мама.

— Хорошо, мама.

— А когда разыщешь своих братцев, задай им, пожалуйста, по первое число за то, что опоздали к тебе на день рождения, — сказала мама и хмыкнула.

— Конечно, мам, обязательно, я скоро вернусь.

— Знаешь, мог бы и поцеловать маму на прощание.

Том вернулся и обнял маму. Она поцеловала его в кудрявую растрепанную макушку.

— Мама, не волнуйся, я скоро вернусь. Не успеет ягненок два раза хвостиком махнуть, — пообещал Том.

Он повернулся, подошел к калитке и помедлил, положив руку на холодный железный засов. Что-то его беспокоило. Что-то, что ему сказали совсем недавно. Мысль о том, что ему сказали, выползла откуда-то из глубины, и теперь лес кругом внезапно показался ему куда более мрачным и опасным. Что же это было? Ах да.

Ворон! Да, он сегодня с ним разговаривал, но о чем? Ворон о чем-то его предупредил, подал ему знак. А Том от волнения и удивления все перезабыл. Он посмотрел в сад и на крышу — нет ли где-нибудь большой черной птицы, — но ворон уже улетел.

«Тебе понадобится отвага» — вот что сказал ворон. Отвага. Значит, Тому придется столкнуться с невзгодами и опасностями, а он боится невзгод и боится опасностей. Но они все равно на пороге, они грозят и ему и братьям. Выбора у Тома нет, зато понятно, куда идти и как поступать, и жалеть можно лишь об одном — помочь ему некому и придется все делать самому.

Тебе понадобится отвага.

Он обернулся, в последний раз храбро улыбнулся маме, помахал ей рукой, прерывисто вздохнул, отворил калитку и вышел.

* * *

Мама смотрела, как он медленно шагает по глубокому снегу. Но ведь каждое большое приключение, подумала она, начинается с маленького шага. Прежде чем притворить дверь, она посмотрела, как Том скрывается за поворотом опустевшей дороги, и еще минутку постояла в холодной утренней тишине.

— Мах-мах, — проговорила она и дважды махнула рукой, как будто хвостиком ягненка, но, хотя она подождала еще минуту, Том не вернулся.

КАРТИНКА

Часть вторая СЕРЕДИНА

Глава 11 Том идет через лес по дороге на север

Девять часов утра.

Когда Том наконец зашагал по дороге, ему казалось, что все кругом стало очень большим, гораздо больше его самого, и отчетливым и так и нависает над ним. Темный лес напирал с обеих сторон дороги, и Тому вдруг почудилось, будто эльфы превратили его в полевую мышку. Он остался один-одинешенек в большом-большом мире, где деревья были куда темнее и куда выше, чем казались из его уютного садика. И еще кругом раздавались непонятные звуки, которых тоже стоило пугаться. Сами деревья жутковато скрипели и стонали, клонясь на ветру. На земле хрустели и дергались сухие сломанные ветки, словно по подлеску за Томом пробирались какие-то невидимые твари. Над головой верещали и галдели, перекликаясь, грачи. Тому нужно было взять себя в руки, и он представил себе, что бы ему сказал кто-нибудь из Джеков, если бы это была тренировка — а какая-то его частичка, склонная видеть все в розовом свете, по-прежнему считала, будто так оно и есть.

— Ладно тебе! — воскликнули бы Джеки. — Белый день на дворе, и до дома рукой подать. У тебя все получится. Сегодня твой день рождения, теперь тебе двенадцать, ты уже, можно сказать, взрослый, и нечего трусить!

Том поудобнее перехватил посох и пошел дальше. Ступал он очень решительно, четко отбивая шаг — левой-правой, левой-правой. Он старался погромче топать и оставлять в снегу следы поглубже. Том надеялся, что это отпугнет волков и прочих хищников, и так или иначе от этого становилось заметно теплее и веселее. Когда он добрался до перекрестка, то совсем приободрился, а там, на стрелке, указывающей на север, сидел говорящий ворон, собственной персоной.