– Ах, Билл, дорогой, как же я глупа! И как это мило с вашей стороны!
– Чилверс сказал, что вы собираетесь уезжать.
– Да, на Слоун-стрит. Там есть магазин, где продаются замечательные набедренные пояса.
– Набедренные пояса?
– Да, Билл, на-бед-рен-ные – понимаете? – набедренные по-я-са. Пояса на бедра. Надеваются прямо на тело.
– Увольте, Вирджиния! Не следует описывать свое белье молодому человеку, с которым вас не связывают близкие отношения. Это неделикатно.
– Но, Билл, дорогой, в бедрах нет ничего неделикатного! У всех у нас есть бедра, хотя мы, бедные женщины, отчаянно пытаемся делать вид, что их у нас нет. Этот набедренный пояс сделан из красной резины и достает почти до колен. В нем просто невозможно ходить!
– Какой ужас! – вскричал Билл. – Зачем же вам это нужно?
– Потому что это помогает нам верить, будто мы страдаем ради фигуры. Но хватит о поясах! Что нужно Джорджу?
– Он хочет знать, будете ли вы дома сегодня в четыре часа.
– Не буду. Я собираюсь в Рейнлэх. А почему такое официальное обращение? Он что, собирается сделать мне предложение?
– Меня бы это не удивило.
– В таком случае можете передать ему, что я предпочитаю мужчин, которые делают предложение, повинуясь влечению.
– Как я?
– У вас не влечение, Билл. У вас привычка!
– Вирджиния, вы когда-нибудь…
– Нет, нет и нет, Билл! Утром до ленча ко мне лучше не подходить! Вы только подумайте, кто я? Симпатичная женщина, приближающаяся к среднему возрасту, принимающая близко к сердцу ваши интересы.
– Вирджиния, я вас люблю именно такую!
– Знаю, Билл, знаю! Мне просто нравится быть любимой! Неужто это так ужасно и безнравственно с моей стороны? Мне хочется влюбить в себя всех мужчин на свете…
– Полагаю, своей цели вы уже добились! – мрачно заметил Билл.
– Джордж, надеюсь, не влюблен в меня! Не думаю, чтобы он был на это способен. Он женат на своей карьере. Так что он еще просил передать?
– Только то, что это очень важно.
– Билл, я заинтригована. Джордж так редко что-то считает очень важным. Бог с ним, с Рейнлэхом. В конце концов в Рейнлэх я могу поехать и в другой день. Передайте Джорджу, что я покорно буду ждать его в четыре часа.
Билл посмотрел на часы.
– Вряд ли имеет смысл возвращаться до ленча. Пойдемте, Вирджиния, перекусим.
– Я и так собиралась на ленч.
– Отлично. Мы прекрасно проведем время, и к черту все остальное.
– Это было бы очень мило, – сказала Вирджиния, улыбнувшись.
– Вирджиния, вы прелесть! Скажите, я хоть немного нравлюсь вам? Больше остальных?
– Билл, я вас обожаю! Если бы мне пришлось выйти за кого-то замуж – просто пришлось, я имею в виду, если бы это было начертано в книге судеб и какой-нибудь гадкий мандарин сказал мне: «Выйди за кого-нибудь замуж или умри в медленных муках», я бы сделала выбор незамедлительно. Сказала бы: «Дайте мне малыша Билла!»
– Что ж, тогда…
– Да, только я не хочу ни за кого выходить. Мне нравится быть веселой вдовой!
– Вы бы занимались тем же, чем и сейчас. Делали бы все, что вам захочется, а меня бы даже не замечали!
– Билл, вы не понимаете. Я из тех, кто выходит замуж только по велению сердца, если вообще выходит.
Билл тихо застонал.
– Я, наверное, когда-нибудь застрелюсь, – печально вздохнул он.
– Да нет, дорогой Билл, не застрелитесь! Вы пригласите на ужин хорошенькую девушку – как позавчера вечером!
Билл покраснел:
– Если вы имеете в виду Дороти Киркпатрик, девушку из кордебалета, то, конечно, она очень мила, как и все они, но у меня с ней нет ничего серьезного.
– Разумеется, Билл, дорогой! Мне нравится, когда вы наслаждаетесь жизнью! Только не притворяйтесь, будто умираете от неразделенной любви!
Мистер Эверсли принял вид оскорбленного достоинства.
– Вы не понимаете, Вирджиния, – строго произнес он. – Мужчины…
– Полигамны! Я знаю. Иногда у меня закрадывались эти жуткие подозрения! Если вы действительно меня любите, Билл, поедем скорее завтракать!
