Том, Дик и Дебби Харри - [18]

Он ехал по краю дороги, там, где от асфальта осталась одна оранжевая пыль и грязноватый кварц — городские власти перестали вкладывать деньги в ремонт дорог, и природа брала верх над цивилизацией. Где-то в кронах деревьев пересмеивался зимородок. Том принял это на свой счет. Конечно, глупо думать о Саре.

Переключив скорость, он заставил себя переключить и мысли. Свадьба прошла сносно, хотя он и сам толком не понимал, как относится к подобным мероприятиям. Правда, однажды у них с Анни зашел разговор о свадьбе. Это произошло через несколько месяцев их совместной жизни — тогда он еще иногда позволял себе пропустить стаканчик — другой. Он сидел в пабе и случайно подслушал, как двое его школьных приятелей обсуждают его отношения с Анни. В разговоре промелькнуло слово «содержанец», сопровождаемое громким хохотом. Он не выдержал и бросился к ним с угрозами, после чего его вышвырнули за дверь. По дороге домой он зашел в магазин и купил пару бутылок пива.

Так, с двумя пустыми бутылками под мышкой (даже в бессознательном состоянии он не выбрасывал мусор в кусты), выписывая восьмерки, он все же доехал до дома, ворвался в кухню, где застал Анни по локоть в гипсе, и выпалил: «Давай поженимся!»

Она велела ему принять холодный душ, уложила спать на диван и никогда о тех его словах не вспоминала. Может, она из-за этого не захотела идти на свадьбу Ричарда? Брак был для нее щекотливой темой.

Обливаясь потом, Том одолел первый пригорок. Все эти думы тяжкие выбили его из колеи.

Мысли о Саре не покидали Тома с того момента, как она появилась в аэропорту Хобарта — с накинутым на плечи черным плащом, бледным лицом и кругами под глазами. Ее встречали на двух машинах: Гарри с родителями сели в одну, а он, Ричард и Сара — в другую.

Со своего заднего сиденья он всю дорогу смотрел ей в затылок и прислушивался к звуку ее голоса. Сначала она покорила его тем, что ей понравился буш. Не все англичане могли оценить заросшие кустарником пустоши. И потом, у нее был чудный голос.

— Вот черт! — Переднее колесо вильнуло в сторону, и он чуть не упал, в последний момент выровняв руль.

Загвоздка в том, что Сара принадлежит Ричарду. Ну вот, подумал он, преодолевая очередной холм, ты себе и признался — принадлежит другу и никогда не будет твоей. Но от этого его тянуло к ней еще больше. Сидя рядом с Сарой на кровати в бывшей спальне Ричарда, он невольно представлял ее в этой постели и вдруг осознал, что один только звук ее голоса будоражит в нем такие мечты и желания, которых никогда раньше испытывать не доводилось. В этом главная опасность, и чем меньше он об этом станет думать, тем лучше.

Яростно крутя педали, Том одолел третий холм и второй мост, а вслед за ними и долгожданный последний пригорок. Руки его были сплошь в комариных укусах, — впрочем, ему не привыкать. Время от времени он поглядывал на землю, выискивая змей. Иногда они попадали под колеса встречных машин, но даже полумертвую змею Тому давить не хотелось.

Вот наконец и дорожка, ведущая к дому. В кухне, как обычно, горел свет. До чего же он его любил! Для него этот свет означал одно — дом. Добраться, правда, до него было непросто. По замыслу Анни подъездная дорога, утопающая в зарослях банксии и огороженная плетнями, была столь длинной и извилистой, что проще было бросить машину и дойти пешком. Анни шутила, что дорога к ее жилищу вымощена костями почтальонов и разносчиков.

Том прислонил велосипед к крыльцу и снял с багажника пакет с костюмом. Из окна доносились музыка Перси Грейнджера[15] и аромат тыквенного супа.

— Чаю хочешь? — спросила Анни, повернувшись от раковины.

Он поцеловал ее.

— Спасибо, не откажусь.

На ней была рабочая одежда — армейские штаны в краске и клее и его белая майка. Лифчика под майкой не было. Он сегодня весь день обращает внимание на лифчики. Наверное, женщины специально ради свадьбы расстарались. Повсюду, куда ни глянь, из глубоких вырезов выглядывали бантики, оборочки, что-то голубое или розовое.

— Все сегодня так вырядились, — сказал он рассеянно; мысли витали вокруг лифчика Сары, хотя именно его и не значилось в предложенном ассортименте.

— Естественно.

— Было мило. Гарри на гитаре играл.

— И как это его родные допустили?

— Только он какую-то чушь нес про Бронте.

— А, Бронте… — протянула Анни с улыбкой.

Она отыскала чайник и жестянку с бергамотовым чаем и поставила на стол чашки.

— Как-то у него не очень складно получилось.

— Да и брак был несколько скомканный.

Анни чувствовала, что Тома тянет на разговор. Обычно по субботам он ходил на рыбалку, а когда возвращался вечером, был довольно молчалив. Это ей нравилось гораздо больше.

— Про тебя все спрашивали, — сказал он.

— Только из уважения к тебе, Томас.

— Ты не права.

На запах жареного бекона прибежали две собаки, и Анни тут же принялась с ними сюсюкать. Тома это вывело из себя. Значит, с собаками можно часами общаться, а для него и пары слов хватит?

— Это тыквенный суп? — спросил он, чтобы ее отвлечь.

Не обращая на него внимания, она продолжала возиться с собаками.

— Ты же знаешь, как я не люблю этих городских обывателей, и все же навязываешь мне этот разговор, — внезапно сказала Анни, обращаясь к лабрадору.