Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман - [159]

— Это все, что вы от нас хотите?

— Все. Решайте быстрей!

— Похоже, вы чертовски мало слышали о Дедли-Гане, мастер, если способны сделать мне такое благородное предложение. Вы связались с этими краснокожими подонками, которых превзошли в мерзости, только для того, чтобы взять мое золото, — белый с краснокожими против белого; будьте вы прокляты на вечные времена за свою подлость! Однако почему вы считаете, что я так глуп, что поверю, будто вы нас отпустите, когда получите то, что хотите?

— Я сдержу свое слово, и вам не будет причинено никакого вреда!

— Дурачьте гринхорнов, а меня так просто не проведешь! Да будет вам известно, что я употреблю свою свободу только на то, чтобы заполучить вас на мушку моего ружья и вернуть награбленное. Пристрелите нас лучше сразу, если у вас хватит на это храбрости!

Вероятно, Дедли-Ган неспроста дал столь дерзкий ответ. Разговаривая, он поднял глаза немного вверх, изучающе скользнул быстрым и острым взглядом по краю оврага и быстро их опустил. По его губам пробежала еле заметная усмешка.

Этот взгляд не остался незамеченным. Опытный сыщик Тресков перехватил его и, поглядев на то место, куда только что смотрел Полковник, непроизвольно вздрогнул.

— Поглядите туда, — прошептал он Бену Каннингу, который лежал рядом с ним, — я вижу голову дикаря.

Тот, к кому он обращался, повернул голову и, вглядевшись, прошептал:

— Клянусь Богом, это Виннету, апач! Я же знал, что он должен быть с Полковником! Он не был схвачен и теперь следует за ними, чтобы попытаться их освободить. Я должен подать ему наш знак!

Он приложил к губам опавший лист и издал звук, неотличимый от стрекота цикады. Враги не могли обратить внимания на этот стрекот, ибо в лесу он раздавался довольно часто. Виннету, однако, мгновенно обернулся в их сторону, после чего исчез.

Трое связанных охотников внизу также насторожились, но никто из них ни одним движением не выдал своих чувств.

— Пристрелить? — Чернобородый пожал плечами. — Что это вы о себе вообразили? Я отдам вас индейцам, а они привяжут вас к столбу. Ваши золото и шкуры мы получим так или иначе. Только вам придется очень плохо, если мы не нападем на след ваших людей. Так что не делайте глупостей, мастер, и скажите «да».

— Нет! Я не хочу принимать подарки, в том числе и такие дорогие, как жизнь, от человека, который нападает сзади на своих братьев; который продался врагам; от человека, который выдавал себя за моего племянника, а потом нанес удар в спину. Вы подонок, мастер, запомните это!

— Придержите язык, иначе я его отрежу до того, как отдам вас краснокожим.

— Докажите, что вы лучше, чем я о вас думаю! Верните нам оружие и давайте драться трое против тридцати, если у вас хватит мужества!

— В этом нет необходимости, мастер, мы вытряхнем из вас душу и без всякой драки. А что касается «подонка», то я вам это запомню. Вы принимаете мое предложение или нет?

— Нет!

— А вы двое?

— Хм, — презрительно блеснул маленькими глазками Дик Хаммердал, — принимаем мы его или нет, это все равно; вам это не принесет ничего хорошего, можете мне поверить. Эх, были бы у меня свободны руки, а в них ружье — вас бы тут же черти унесли! Или ты так не считаешь, Пит Холберс, старый енот?

— Если ты думаешь, Дик, что он непременно должен быть унесен чертями, — ответил Длинный, — то я не имею ровно ничего против.

— Ну что ж, — сказал чернобородый, злобно сверкая глазами, — пусть тогда краснокожие посадят вас на кол и поджарят; это как раз то, чего вы хотите!

Он отошел от них и сел рядом с индейцами, чтобы передать им результаты переговоров.

— Тот, кто сейчас говорил, — это Полковник? — спросил Тиме у Бена Каннинга.

— Да, сэр, ваш дядя, если правда то, что вы мне рассказывали.

— Поверьте, это он! Он так похож на отца, что тут не может быть сомнений. И вот, когда я его наконец встретил, я его теряю! Ему можно помочь, Бен?

— Послушайте, сэр, если вы полагаете, что я брошу моего Полковника в беде, то вы во мне очень сильно ошибаетесь. Могу ли я и на вас рассчитывать, друзья?

Все только кивнули, однако Петер Польтер решил высказаться:

— Я останусь лежать здесь, и пусть меня сожрут койоты, как старую падаль, если я не возьму за горло вот этими десятью пальцами и не сотру в порошок того парня, который только что там, внизу, разговаривал с Полковником! Однако выньте-ка, пожалуйста, из своего мешка ту фотографию, господин сыщик! Здесь достаточно света от их костра. Я готов прямо сейчас пойти ко дну, если у этого негодяя не то же самое лицо, что у вас на картинке!

— Мне не нужна никакая фотография, Петер, это он, я его сразу узнал, — ответил Тресков. — Посмотрите внимательно на этих типов, господин Тиме, не считаете ли вы, что это Генрих Мертенс и Петер Вольф?

— Это они! В этом нет сомнения; но неужели теперь, когда мы так недалеко от цели, они от нас уйдут?!

— Не торопитесь, сэр, — ответил Каннинг, — Полковник слышал мой знак и знает, что помощь близка. Если бы только у него руки были свободны, вы бы увидели, что именно этим негодяям больше всего не нравится!

Вдруг сзади что-то еле слышно зашуршало; к Бену тихо подполз апач.

— Виннету слышал стрекот и узнал лицо Бена, друга его белого брата. Он поползет в овраг и срежет веревки. Тогда мои белые братья смогут броситься вниз и обрушиться на охотников и огаллала. Потом они последуют за Дедли-Ганом к его вигваму.