Том 9. Мир на Земле. Глас Господа. Верный робот - [152]

К л е м п н е р. По крышам? В грозу? Я об этом не слышал. Но зачем?

Г о с п о ж а  Г о р д о н. Вы не слышали? Правда? Это так называемые грозатики. Как лунатиков тянет к Луне, так этих притягивают грозы и молнии.

К л е м п н е р. И с этим ничего нельзя поделать? Во всяком случае, мой Граумер — не грозатик. Будь это иначе —  я бы заметил. Но вообще-то, наверное, это не может повредить им?

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Как бы не так, господин Клемпнер! Такой как налакается этих самых молний, притянет столько их в себя, что все у него перегорает там в голове, то есть в их электрическом мозгу, — вот вам и готовый помешанный.

Г о с п о ж а  Г о р д о н. У моей знакомой, жены режиссера Спинглера, именно такой и был.

Г о с п о д и н  Г о р д о н. Дорогая моя, ты не можешь этого утверждать. Тот робот был просто старый и весь расстроенный. Они приобрели его после того, как он уже у четырех хозяев служил.

Г о с п о ж а  Г о р д о н. Пусть так. Может, он и не был грозатиком, но в любом случае не ведал, что творил. Он несколько раз накормил кота золотыми рыбками. А суп засыпал шариками...

К л е м п н е р. Какими шариками?

Г о с п о ж а  Г о р д о н. Стальными. От металлических кроватей. Все оттого, что он буквально разваливался на глазах. Сколько раз я говорила этой знакомой, чтобы она отдала его на капитальный ремонт, а она все — нет да нет! Ее муж был к нему так привязан... Супруги поехали отдыхать на море, а когда вернулись, собственной квартиры не узнали. Он натер мастикой все окна и стены, а грязное белье разварил, разложил по банкам и сказал, что это запасы на зиму! А счета за электричество! Она остолбенела, когда увидела эти суммы.

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Это еще ничего. Знаете, господа, что выделывал робот моей соседки? Он взял старый костюм ее мужа, понашивал на него заплаток и ходил побираться!

К л е м п н е р. А деньги ему зачем понадобились?

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Это неловко и произносить. В доме напротив, у доктора Смитсона, поселилась новая женщина-робот. Такая небольшая, голубая, оксидированная... Так соседский робот все свои сбережения на нее истратил. Они даже письма друг другу писали! Мне жена доктора показывала его письма. Он называл ее «дорогая шпулечка», «проволочка моя возлюбленная» — и одному Богу известно, как еще!

Г о с п о д и н  Г о р д о н. Дорогие дамы, а что вы, собственно, видите в этом предосудительного? Такой робот, такой электрический мозг весьма чувствителен. Ему хочется тепла, ласки, но ничего подобного нет — с утра до ночи он только и слышит то «Подмети!», то «Вынеси!», то «Не впускай!», то «Выброси!».

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Я вижу, что в вашем лице они обрели блестящего защитника...

Г о с п о ж а  Г о р д о н. Я должна вам сказать, госпожа Доннел, что мой муж — член местного отделения «Лиги Борьбы за Электрическое Равноправие»...

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Ах, так...

Г о с п о д и н  Г о р д о н. Потому что это достойные, порядочные существа. Ну и в конце концов мы сами вызвали их к жизни, то есть я хочу сказать, дали им возможность существовать. Если у них имеются какие-то недостатки, так это наша вина. Наших инженеров. Роботов следует лучше конструировать и совершенствовать. В общем, создавать, а не обвинять.

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Простите, ведь никто не делает им ничего дурного. Но с тех пор, как у них появился собственный союз, робота, натворившего бед, нельзя даже в погребе запереть, потому что сразу поднимается крик, что, мол, это издевательство, жестокость. Джон, как называется этот их союз?

Г о с п о д и н  Д о н н е л. «Союз Бесчеловечного Обожания». Нет-нет, я, разумеется, шучу. Он называется просто «Союзом Домашних Электрических Работников».

Г о с п о ж а  Д о н н е л. Ну, вот, пожалуйста. А вообще-то мой муж мог бы вам кое-что рассказать... И это совсем не безобидные выдумки! Знаете ли вы, господа, что бывают случаи, когда электрические мозги объединяются в банды, связанные с преступным миром?

К л е м п н е р. Да, но так когда-то давно бывало. Теперь, наверное, уже ничего подобного не случается. Это просто невозможно. Не так ли, инспектор?

И н с п е к т о р  Д о н н е л. Не знаю, имею ли я право рассказывать об этом, потому что следствие еще не закончено... Но мне известна одна история...

К л е м п н е р. Но, господин инспектор, вы имеете дело с людьми деликатными...

Г о с п о д и н  Г о р д о н. Что касается меня — я обязуюсь хранить молчание.

И н с п е к т о р  Д о н н е л. Что поделаешь? Рискну... Но не буду называть никаких имен. В общем, некоторое время тому назад мы вышли на след одного весьма опасного робота. Он был создан как экспериментальная модель и не предназначался для продажи. Вы, господин Гордон, говорили о совершенствовании. Так вот, инженеры фордовского завода, стремясь к идеалу, вознамерились создать совершенного робота. Такого, чтобы он был всесторонне развитым, умным, просто гениальным. И это им весьма удалось. Как только они его смонтировали, ночью, когда в лаборатории никого не было, он совладал со всеми запорами, сбежал с завода и теперь разгуливает себе по стране!