Том 9. Ave Maria - [71]
Поезд приходил в начале девятого утра, так что Александра встала ото сна как обычно: под звуки гимна Советского Союза, раздавшиеся из репродуктора на кухне. Анна Карповна любила слушать радио, поэтому репродуктор и висел на кухне: в ее вотчине.
– Катька, вставай в школу! – крикнула Александра после душа и макияжа.
– Какая она тебе Катька? Александра, что за солдафонские манеры! – Этот разговор всегда происходил между Анной Карповной и Александрой, с него, как и с гимна Советского Союза, начиналось всякое будничное утро. По субботам и воскресеньям, чтобы поспать вволю, репродуктор выдергивали из розетки, и гимн не играл.
В тот день была среда, так что и гимн играл, и «Катька, вставай!» огласило не заставленную мягкой мебелью просторную, гулкую квартиру.
Дочь, на удивление, не огрызалась со сна, даже про «школянку» не высказалась в обычном своем духе наподобие того, что пропади она пропадом. Екатерина и позавтракала без фокусов – «это я не буду, это я не хочу». Но что-то крутилось у нее на уме, какая-то тайная мысль морщила ее чистый лобик, и в глаза матери она старалась не смотреть и с каждым бабушкиным предложением «еще налить», «еще намазать» была как-то автоматически согласна.
– Чего-то ты, Катенька, тихая сегодня такая, покладистая, наверное, сон хороший приснился? – спросила бабушка.
– Ага, приснился, – обрадовалась подсказке девочка. – Ежик приснился. Такой хорошенький! Папа держит его хворостиной на дорожке, а я говорю: «Ой, папочка, какой ежик хорошенький. Дай я его поцелую!» Я на коленки перед ежиком – бух, а в это время мама: «Катька, вставай!»
На просторной кухне было чисто и тепло, пахло кофе, который в турке варила для Александры Анна Карповна, хотя сама его не пила. Февральский день за окном набирал свет, с каждыми сутками его становилось все больше и больше. Зима затаилась, ночью было всего минус пять градусов, к утру еще на градус выше, но все понимали, что зима еще покажет свой норов, еще ударят из последних сил настоящие холода, не зря такое ясное небо – солнце на мороз.
– Интересный ты придумала сон и так быстро, – помолчав, сказала Анна Карповна.
– И ничего не придумала! Я про ежика часто вижу.
– Эй, ежик, хочешь, я тебя до школы довезу? – миролюбиво спросила дочь Александра, зная, как любит та прокатиться на автомобиле.
– Хочу! – обрадовалась девочка и побежала в свою комнату за портфелем.
Анна Карповна решительно подошла к Александре вплотную, чтобы сказать что-то заранее обдуманное, очень важное для нее, Анны Карповны, и, на ее взгляд, особенно для Александры. Она даже начала:
– Вот что должна тебе сказать, Александра…
Но тут в коридоре их большой квартиры появилась Катя с портфелем, и Анне Карповне пришлось замолчать.
– Не волнуйся, мамочка, все будет нормально. Я тебе позвоню к концу рабочего дня, – полуобняла мать Александра. – Пока!
– С Богом! – перекрестила выходивших за порог дочь и внучку Анна Карповна и скорбно поджала губы. Ее все-таки очень огорчило, что она не успела сказать дочери того, о чем думала и перед сном, и часов с четырех утра, и что, говоря по правде, в общем-то не укладывалось ни в нотации, ни в предостережения, вообще ни во что не укладывалось, а все выходило как-то боком: вроде правда и вроде не очень, вроде истина и вроде не совсем, если и не ложь, то во всяком случае и очень-очень не полная правда… такое бывает, когда каждый прав по-своему, а жизнь-то у всех одна…
Массивная двухэтажная немецкая[29] спецшкола с высокими венецианскими окнами, в которой когда-то располагалась женская гимназия, была не особенно далеко от их дома и по пути на Курский вокзал.
– Ма, а ты на работу или этого дядьку встречать? – неожиданно спросила молчавшая всю дорогу Катя, и в ее голосе явственно прозвучали враждебные нотки.
– Я на вокзал. И не дядьку, а Адама Сигизмундовича, ясно?! – с ожесточением застигнутого врасплох человека ответила Александра. Она как раз думала об Адаме, воображала поезд, перрон… – Давай, приехали, – остановила она машину, – вон школа.
– Это тебе он Сигимундович, а мне чужой дядька! Иди встречай, я все расскажу папе! – со злыми слезинками в эмалево-синих глазах яростно выкрикнула дочь и выскочила из машины, бросив дверцу полуоткрытой.
– Что ты болтаешь? Дура! – перегибаясь, чтобы закрыть правую дверцу, взвилась Александра.
– Сама такая! – вдруг ответила Катя и перепугалась так, что у нее затряслись губы и ее маленькое личико стало неестественно бледным, затравленным.
Александре некогда было разбираться, она в сердцах захлопнула дверцу и рванула машину с места, а дочь побежала к воротам школы; кажется, сегодня она явилась первой из учеников.
«Наверняка подслушала вчера вечером наши с мамою разговоры, – подумала Александра, направляя автомобиль в правый ряд, – времени у нее до поезда было еще много. – Хотя мы ведь ничего такого вроде и не говорили? Или что-то все же сболтнули? А может, сообразила по нашим заговорщицким интонациям, уловила что-то тайное. Дурочка, знала бы она, кто он ей, этот – Сигимундович!»
Дорога была почти пустая, но все-таки за ней нужно было следить, и Александра с взволнованных размышлений о дочери перешла на более спокойные размышления о том, что она обещала заехать к красивой Нине, а до сих пор так и не заехала и не рассказала ей того, что по телефону не расскажешь, а Нина ждет… Дело было в том, что муж Нины, старый генерал, которому шло к шестидесяти, бывший когда-то начальником Ивана Ивановича, а теперь ставший одним из его заместителей, очень боялся, что его уволят со службы по старости, отправят на пенсию, как многих тогда отправляли. Накануне отъезда Ивана в Севастополь Александра переговорила с ним, и тот пообещал: «Я все сделаю, чтобы его сохранить. Так и передай Нине, пусть не беспокоится. И вообще, шестьдесят лет не возраст для военачальника такого ранга. Михаил Илларионович Кутузов, например, провел Бородинское сражение, когда ему было шестьдесят шесть лет, а через неделю – 16 сентября 1812 года по новому стилю – ему исполнилось шестьдесят семь, и еще год он гнал француза с нашей земли и дальше». Александра часто удивлялась Ивану: вроде он и ничего не читает, и не афиширует никаких своих знаний, а иной раз как выскажется… с цифрами, с датами, с приведением по памяти целых отрывков из высказываний великих, притом в удивительном диапазоне: от злобы дня до древних греков, египетских фараонов и прочая в этом духе. Однажды даже прочел ей краткую лекцию насчет древнего Карфагена, с жизнеописаниями сошедшихся в схватке полководцев: Ганнибала со стороны карфагенян и Сципиона Младшего со стороны римлян.
Впервые в русской литературе па страницах романа-эпопеи Вацлава Михальского «Весна и Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота. То, что происходит с матерью главных героинь, графиней, ставшей и новой жизни уборщицей, не менее трагично по своей силе и контрастности, чем судьба ее дочерей. В романе «Весна в Карфагене» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий XX века.В свое время Валентин Катаев писал: «Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Храм Согласия, вероятно, возвышался на одном из холмов Карфагена, рядом с Храмом Эшмуна. Мы только начинаем постигать феномен Карфагена, чьи республиканские институты, экономические концепции и желание мира кажутся сегодня поразительно современными.Мадлен Ур-Мьедан,главный хранитель музеев Франции. 1Четвертая книга эпопеи "Весна в Карфагене". Журнальный вариант. Книга печаталась в журнале "Октябрь".
Роман `Одинокому везде пустыня` продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер - Марии и Александры, начатый романом `Весна в Карфагене`, за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России. Впервые в русской литературе на страницах романа Вацлава Михальского `Весна в Карфагене` встретились Москва и Карфаген - Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа, дочерей адмирала Российского Императорского флота.
Роман "Для радости нужны двое" продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер — Марии и Александры, начатый романами "Весна в Карфагене", за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России, и "Одинокому везде пустыня".В романе "Для радости нужны двое" читатель вновь встречается с Марией и Александрой, но уже совсем в другом времени — на пороге и за порогом Второй мировой войны. В свое время Валентин Катаев писал: "Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
Большинство персонажей повести «Катенька» — люди, чьё детство и молодость прошли в царской России. Повествуя о событиях начала ХХ века, главными героями произведения делает не традиционных в таких случаях «борцов с режимом», революционеров и т.п., а обычных людей — Григория Маркова и Катеньку Малову.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Впервые в русской литературе на страницах романа-эпопеи Вацлава Михальского «Весна в Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа – Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота. То, что происходит с матерью главных героинь, графиней, ставшей в новой жизни уборщицей, не менее трагично по своей силе и контрастности, чем судьба ее дочерей. В романе «Весна в Карфагене» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий ХХ века.
Вот уже более ста лет человечество живет в эпоху нефтяной цивилизации, и многим кажется, что нефть и ее производные и есть главный движитель жизни. А основа всего сущего на этом свете – вода – пока остается без внимания.В третьем томе собрания сочинений Вацлава Михальского публикуется роман «Тайные милости» (1981–1982), выросший из цикла очерков, посвященных водоснабжению областного города. Но, как пишет сам автор, «роман, конечно, не только о воде, но и о людях, об их взаимоотношениях, о причудливом переплетении интересов».«Почему „Тайные милости“? Потому что мы все живем тайными милостями свыше, о многих из которых даже не задумываемся, как о той же воде, из которой практически состоим.
Собрание сочинений Вацлава Михальского в 10 томах составили известные широкому кругу читателей и кинозрителей романы «17 левых сапог», «Тайные милости», повести «Катенька», «Баллада о старом оружии», а также другие повести и рассказы, прошедшие испытание временем.Значительную часть собрания сочинений занимает цикл из шести романов о дочерях адмирала Российского императорского флота Марии и Александре Мерзловских, цикл романов, сложившийся в эпопею «Весна в Карфагене», охватывающую весь XX в., жизнь в старой и новой России, в СССР, в русской диаспоре на Ближнем Востоке, в Европе и США.В первый том собрания сочинений вошли рассказы и повести, известные читателям по публикациям в журналах «Дружба народов», «Октябрь», а также «Избранному» Вацлава Михальского (М.: Советский писатель, 1986)
На страницах романа Вацлава Михальского «Прощеное воскресенье» (ранее вышли – «Весна в Карфагене», «Одинокому везде пустыня», «Для радости нужны двое», «Храм Согласия») продолжается повествование о судьбах главных героинь романа – Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота, в которых соединились пути России и Туниса, русских, арабов, французов. В романе «Прощеное воскресенье» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий XX века.