Том 8. Стихотворения. Рассказы - [31]

Скорби пламенной язык ли,

Деньги ль дверь открыли нам, –

Рано утром мы проникли

В тьму, к поверженным телам.

Ступени скользкие вели

  В сырую мглу, –

Под грудой тел мы дочь нашли

  Там, на полу.

25 ноября 1905

«Тяжелыми одеждами…»

Тяжелыми одеждами

Закрыв мечту мою,

Хочу я жить надеждами,

О счастии пою.

Во дни святого счастия

Возникнет над землей

Великого безвластия

Согласный, вечный строй.

Не будет ни царящего

Надменного меча,

Ни мстящего, разящего

Безжалостно бича.

В пыли не зашевелится

Вопрос жестокий: чье?

И в сердце не прицелится

Безумное ружье.

Поверженными знаками

Потешится шутя

В полях, шумящих злаками,

Веселое дитя.

Декабрь 1905

«Я спешил к моей невесте…»

Я спешил к моей невесте

В беспощадный день погрома.

Всю семью застал я вместе

  Дома.

Все лежали в общей груде…

Крови темные потоки…

Гвозди вбиты были в груди,

  В щеки.

Что любовью пламенело,

Грубо смято темной силой…

Пронизали гвозди тело

  Милой…

22 июня 1906

«Догорало восстанье…»

  Догорало восстанье, –

Мы врагов одолеть не могли, –

  И меня на страданье,

На мучительный стыд повели.

  Осудили, убили

Победители пленных бойцов,

  А меня обнажили

Беспощадные руки врагов.

  Я лежала нагая,

И нагайками били меня,

  За восстанье отмщая,

За свободные речи казня.

  Издевался, ругался

Кровожадный насильник и злой,

  И смеясь забавлялся

Беззащитной моей наготой.

  Но безмерность мученья

И позора мучительный гнет

  Неизбежности мщенья

Не убьет и в крови не зальет.

  Дни безумия злого

Сосчитал уж стремительный рок,

  И восстанья иного

Пламенеющий день не далек.

27 июня 1906

Жалость

Пришла заплаканная жалость

И у порога стонет вновь:

– Невинных тел святая алость!

Детей играющая кровь!

За гулким взрывом лютой злости

Рыданья жалкие и стон.

Страшны изломанные кости

И шепот детский: «Это – сон?» –

Нет, надо мной не властно жало

Твое, о жалость! Помню ночь,

Когда в застенке умирала

Моя замученная дочь.

Нагаек свист, и визг мучений,

Нагая дочь, и злой палач, –

Все помню. Жалость, в дни отмщении

У моего окна не плачь!

14 августа 1906

Парижские песни

«Раб французский иль германский…»

Раб французский иль германский

Все несет такой же гнет,

Как в былые дни спартанский,

Плетью движимый, илот,

И опять его подруга,

Как раба иных времен,

Бьется в петлях, сжатых туго,

Для утех рантьерских жен.

Чтоб в театр национальный

Приезжали, в Opera,

Воры бандою нахальной,

Коротая вечера, –

Чтоб огни иллюминаций

Звали в каждый ресторан

Сволочь пьяную всех наций

И грабителей всех стран, –

Ты во дни святых восстаний

Торжество победы знал

И, у стен надменных зданий,

Умирая, ликовал.

Годы шли, – теперь взгляни же

И пойми хотя на миг,

Кто в Берлине и в Париже

Торжество свое воздвиг.

«Здесь и там вскипают речи…»

  Здесь и там вскипают речи,

  Смех вскипает здесь и там.

  Матовы нагие плечи

  Упоенных жизнью дам.

Сколько света, блеска, аромата!

Но кому же этот фимиам?

Это – храм похмелья и разврата,

Храм бесстыдных и продажных дам.

  Вот летит за парой пара,

  В жестах отметая стыд,

  И румынская гитара

  Утомительно бренчит.

Скалят зубы пакостные франты,

Тешит их поганая мечта,–

Но придут иные музыканты,

И пойдет уж музыка не та,

  И возникнет в дни отмщенья,

  В окровавленные дни,

  Злая радость разрушенья,

  Облеченная в огни.

Все свои тогда свершит угрозы

Тот, который ныне мал и слаб,

И кровавые рассыплет розы

Здесь, на эти камни, буйный раб.

23 мая 1914,

Париж

«Есть вдохновенье и любовь…»

Есть вдохновенье и любовь

И в этой долго-длимой муке.

Люби трудящиеся руки

И проливаемую кровь.

Из пламени живого слитый,

Мы храм торжественный твор им,

И расточается, как дым,

Чертог коснеющего быта.

14 апреля 1915

В этот час

В этот час, когда грохочет в темном небе грозный гром,

В этот час, когда в основах сотрясается наш дом,

В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь,

И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь,

В этот час стремите выше, выше гордые сердца,–

Наслаждается победой только верный до конца,

Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор,

Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.

28 июня 1915

«Не презирай хозяйственных забот…»

Не презирай хозяйственных забот,

Люби труды серпа в просторе нивы,

И пыль под колесом, и скрип ворот,

И благостные кооперативы.

Не говори: – Копейки и рубли!

Завязнуть в них душой – такая скука! –

Во мгле морей прекрасны корабли,

Но создает их строгая наука.

Молитвы и мечты живой сосуд,

Господень храм, чертог высокий Отчий,

Его внимательно расчислил зодчий,

Его сложил объединенный труд.

А что за песни спят еще в народе!

Какие силы нищета гнетет!

Не презирай хозяйственных забот, –

Они ведут к восторгу и к свободе.

11 июля 1915

«Тяжелый и разящий молот…»

Тяжелый и разящий молот

На ветхий опустился дом.

Надменный свод его расколот,

И разрушенье словно гром.

Все норы самовластных таин

Раскрыл ликующий поток,

И если есть меж нами Каин,

Бессилен он и одинок.

И если есть средь нас Иуда,

Бродящий в шорохе осин,

То и над ним всевластно чудо,

И он мучительно один.

Восторгом светлым расторгая

Змеиный ненавистный плен,

Соединенья весть благая

Создаст ограды новых стен.

В соединении – строенье,

Великий подвиг бытия.

К работе бодрой станьте, звенья

Союзов дружеских куя.

Назад зовущим дети Лота

Напомнят горькой соли столп.

Нас ждет великая работа