Том 8. Дживс и Вустер - [19]

— Не будь ослом, Рори. Билл унаследовал титул. Знаете, как это бывает в Англии. Начинаешь жизнь под одним именем, потом некто умирает, и ты уже кто-то совсем другой. Некоторое время назад отдал Богу душу наш дядя лорд Рочестер, а Билл был его наследником, вот ему и пришлось отбросить Белфрая и принять имя Рочестер.

— Понятно. Но для меня он всегда останется Билликеном. Как поживаешь, Билликен?

Билл с трудом обрел голос, но в минимальном количестве, и то довольно сиплый.

— Да ничего, спасибо… э-э-э… Рози.

— Рози? — недоумевая, переспросил Рори, как дитя природы, каковым он и был, даже не пытаясь скрыть недоумение. — Я не ослышался? Он сказал, Рози?

Билл враждебно посмотрел на него.

— Имя миссис Спотсворт, как ты уже знаешь из хорошо информированного источника, а именно от Моники, — Розалинда. А друзья, и даже случайные знакомые вроде меня зовут ее Рози.

— А-а, вот оно что! Как же, как же. Теперь понятно. Само собой разумеется.

— Случайные знакомые? — обиженно повторила миссис Спотсворт.

Билл попытался растянуть галстук у себя на шее.

— Ну, то есть, кто просто знал вас в Каннах и тому подобных местах.

— Канны! — сразу же восторженно откликнулась миссис Спотсворт. — Милые, солнечные, радостные Канны! Как мы там весело жили, Билликен! Ты помнишь…

— Да-да, — сказал Билл. — Очень приятное времяпрепровождение. Не хотите ли выпить, или может быть, бутерброд, или сигару, или еще что-нибудь?

Он мысленно благословлял песика Мейнуорингов за то, что по причине его неисправимой мнительности Джил оказалась на другом краю графства. Он надеялся, что ко времени ее возвращения миссис Спотсворт уже спустит пары и насытится счастливыми воспоминаниями. А пока он попытался немного осадить ее восторги.

— Мы рады приветствовать вас в Рочестер-Эбби, — церемонно произнес он.

— Да, я надеюсь, вам здесь понравится, — подключилась Моника.

— Я в жизни не видела ничего прекраснее!

— Вы находите? Старая плесневелая развалина, я бы так сказал, — рассудительно возразил Рори. И по счастью, не встретился глазами с женой. — Разваливается уже не одно столетие. Держу пари, если потрясти эти занавеси, оттуда вылетит чета летучих мышей.

— Патина древности! Я ее обожаю, — миссис Спотсворт закрыла глаза. — Вдоль коридоров в двенадцать рядов стоят мертвецы и хватают тебя, когда проходишь мимо, — пробормотала она, понизив голос.

— Фу, какой ужас, — не согласился Рори. — На мой вкус, и пары цепляющихся трупов более чем достаточно.

Миссис Спотсворт открыла глаза.

— Я скажу вам одну очень странную вещь, — проговорила она, радостно улыбаясь. — Это меня так поразило, что я вынуждена была присесть, едва переступив через порог. Ваш дворецкий решил, что я больна.

— Но это не так, надеюсь?

— Нет, я совершенно здорова. Я просто была… потрясена. Я поняла, что уже бывала здесь когда-то.

На лице у Моники выразилось вежливое недоумение. Разъяснять ситуацию выпало на долю Рори.

— О, так вы экскурсантка? Сюда в летние месяцы по пятницам приезжали толпы народу, и за шиллинг с носа их водили по всему дому. Я этих людей отлично помню еще с тех времен, Мук, когда мы с тобой женихались. Мы их называли «глазельщики». Они приезжали в шарабанах и роняли на ковры ореховый шоколад. Не то чтобы конечно от шоколада состояние ковров могло еще ухудшиться. Но теперь это все в прошлом, верно, Билл? Не на что больше глазеть. Покойный лорд Рочестер, — пояснил он гостье, — сбыл американцам все мало-мальски ценное, и теперь во всем доме не осталось ничего, на чем стоило бы задержать взгляд. Я вот только недавно говорил жене, самое лучшее, что можно сделать с Рочестер-Эбби, это сжечь его до основания.

У Моники вырвался глухой стон. Она возвела очи горе, словно моля небеса поразить сэра Родерика молнией и громом. Если у него такой подход к покупателю, то чудо, что ему вообще удается продать хоть одну газонокосилку, поилку для птиц или резиновый шланг.

Миссис Спотсворт со снисходительной улыбкой покачала головой.

— Нет-нет. Не в теперешней телесной оболочке. В предыдущем воплощении. Я, знаете ли, верю в круговорот душ. По нашим убеждениям, мы все родимся заново в каждом девятом колене, воплотившись в кого-нибудь из наших предков.

— В каждом девятом? — переспросила Моника и принялась считать на пальцах.

— Да. Это мистический Девятый дом. Вы, конечно, читали «Зенд-Авесту Зороастра», сэр Родерик?

— Боюсь, что нет. Хорошая вещь?

— Фундаментальная, я бы сказала.

— Я внесу ее в свой библиотечный список. Кто автор, Агата Кристи?

Моника тем временем закончила подсчеты.

— Если девятое поколение, то я тогда леди Барбара, первая шлюха при дворе Карла Второго.

Миссис Спотсворт посмотрела на нее с глубоким почтением.

— Тогда я наверно должна называть вас леди Барбара и расспрашивать про ваши последние любовные приключения.

— Если бы только я их помнила. Судя по тому, что мне о ней известно, рассказ получился бы смачный.

— Она загорала вся без ничего, или предпочитала проводить время в четырех стенах? — поинтересовался Рори.

Миссис Спотсворт снова смежила вежды.

— Я чувствую влияния, — пробормотала она. — Мне даже слышен тихий шепот. Как это странно, приехать в дом, где гостила три столетия назад. Подумайте, сколько жизней прожито в этих древних стенах. И все они здесь, вокруг нас, и создают загадочную ауру этого очаровательного старинного здания.