Том 7. Рассказы и повести. Жрецы - [140]

Он взглянул на Аносову: не смеется ли она? Но Аглая Петровна глядела на него так значительно и так нежно, что Невзгодин смущенно отвел свой взгляд и проговорил:

— Сегодня была одна встреча на улице и разговор, который меня раздражил… Да что скрывать…

И Невзгодин передал Аносовой разговор.

— И это могло вас раздражить?

— Как видите.

— Вижу! — грустно протянула Аносова.

Она, видимо, что-то хотела сказать, но не решалась.

— Говорите, Аглая Петровна… Говорите… я все выслушаю…

— И раздражитесь еще более? А я не хочу вас раздражать…

— Ну, как угодно… Сегодня мы оба в дурном настроении, и я лучше уйду…

— Нет, не уходите, Василий Васильич… Не уходите… И я вам скажу, что хотела. Неужели вы, в самом деле, не взяли бы у меня денег на журнал, если бы захотели издавать сами?

— Конечно, нет! — резко ответил Невзгодин.

— Я даже такого доверия не заслужила? Или вы побоялись бы, что скажут?

— Писателю надо быть выше всяких подозрений… И наконец, я никогда бы не путал женщину в дела, которых она не понимает…

— Даже если б женщина была вашим добрым приятелем?

— Тем более…

— Я так и думала… Очень уж вы горды, Василий Васильич… Вот вас даже и пустой разговор раздражил… А про меня, по поводу вас, теперь и не то говорят, а я, как видите, нисколько не смущаюсь… Пусть говорят!..

— По поводу меня? Что ж смеют говорить? — вызывающе кинул Невзгодин и весь вспыхнул.

— Ишь! Уже и загорелись!.. Говорят, что я…

Аносова запнулась.

— Что вы? — нетерпеливо переспросил Невзгодин.

— Ваша любовница! — досказала Аносова и взглянула на Невзгодина.

Тот совсем опешил от изумления.

— Изумлены? — кинула Аносова.

— Еще бы! Сочинить такую… такую нелепость про вас, чья репутация безупречна… Как это глупо! — воскликнул Невзгодин.

— А между тем ведь это так правдоподобно… До сих пор я жила отшельницей и вдруг почти каждый вечер сижу глаз на глаз с молодым человеком… Ведь не всякий же знает то, что знаю я…

— То есть что?

— Что молодой человек исключительно с литературной целью навещает женщину, еще не старую, ну и…

— Замечательную красавицу? — досказал горячо Невзгодин.

— К которой он, впрочем, довольно равнодушен! — прибавила Аглая Петровна.

Невзгодин не принял вызова и воскликнул:

— И вы меня не выгнали до сих пор, несмотря на такие сплетни?

— Я? Вас?..

Опять Аносова так ласково, так нежно и вместе с тем удивленно посмотрела на Невзгодина, что тот снова смутился.

— Да разве мне не все равно, что говорят! Я ничьей любовницей не была и не буду! — гордо подчеркнула она, — но пусть болтают, что хотят! Я сама по себе! — усмехнулась Аносова.

Это пренебрежение общественным мнением такой рассудительной и степенной женщины, какою казалась Аглая Петровна, восхитило Невзгодина и, разумеется, приятно щекотало его самолюбие.

И он восторженно взглянул на красавицу вдову и благодарно стал целовать ее руку несколько дольше и горячее, чем следовало бы это в литературных интересах.

Но Аносова не отнимала своей горячей руки, и Невзгодин ее несколько раз принимался целовать.

— И знаете ли, о чем еще на днях спрашивала меня сестра?

— О чем?

— Скоро ли я выхожу замуж?

— Вы? За кого?

— Да что вы за агнец, в самом деле! Разве не знаете?

— Клянусь честью, не знаю.

— Да за вас, разумеется!

— За меня?!

И Невзгодин искренне рассмеялся.

Аглая Петровна, по-видимому, недовольна была этим смехом и спросила:

— Чему вы смеетесь?

— Да уж это несравненно по своей глупости.

— Чем же так глупо?

— И вы еще спрашиваете? И вы охотница шутить! — с насмешливой улыбкой промолвил Невзгодин, несколько раздраженный.

— Я не шучу, Василий Васильич… Разве вы не видите или нарочно не хотите этого видеть? — значительно и серьезно промолвила Аглая Петровна.

— Вы… красавица, умная женщина, миллионерка, и вам сделать такой mesalliance!..[27] Выйти замуж за такого богему, нищего писателя, человека таких взглядов, как я… и притом такого непривлекательного…

— А почем знать. За такого, и только за такого я бы вышла. Такого, может быть, я и полюбила бы и не променяла его ни на кого. Да и как еще полюбила! — порывисто прибавила Аносова…

Она как будто говорила шутя, но каждое слово ее дышало неподдельною страстью. И Невзгодин словно бы неожиданно прозрел и почувствовал, что эта женщина не шутит. И ему стало жутко.

Все еще как бы не доверяя этому, он заглянул в глаза Аносовой пытливым, вопросительным и слегка смеющимся взглядом.

— Теперь верите? — шепнула она, не сводя с него своих темных глаз, светившихся лаской, и стыдливо алела, словно бы виноватая, что не могла более таить чувства.

— Не верю, не верю, не верю! — вызывающе повторял Невзгодин.

А сам верил, изумленный, что его любит эта властная, строгая красавица, и, весь охваченный трепетом молодой страсти, глядел на молодую женщину восторженно-благодарным взглядом.

— Так поверьте…

И Аносова вдруг порывисто обвила шею Невзгодина и прильнула своими губами к его губам в долгом страстном поцелуе.

Еще мгновение, и она оттолкнула его.

У Невзгодина была несчастная особенность, присущая многим писателям, не терять способности наблюдать и подчас ядовито смеяться над собою даже в самые, казалось бы, счастливые мгновения жизни, и это вносило отраву во все его увлечения. Казалось, он не мог непосредственно отдаваться впечатлениям, точно какой-то насмешливый бесенок сидел у него в голове и нашептывал ему смешные вещи.