Завьялов. Та-а-ня!
Таня. Кто любит, тот ревнует.
Завьялов. Я тебя не узнаю! Комсомолка! Пролетарка! Человек будущего! Заря! Аврора! Что ты говоришь! «Стукну», «обдеру фасад»… Опомнись! Я тебе неоднократно говорил, что ревность — это самое мещанское чувство, которое только можно себе представить. Мутное, грязненькое чувство мелкого собственника, лавочника, торгаша, феодала. Таня, тебе не стыдно?
Таня. Стыдно! Но что я могу сделать, Ваня? Люби меня одну! Я тебя очень прошу. Я хочу, чтобы ты был только мой. Понимаешь? Мой, мой, мой!
Завьялов. Ой, боже мой! Мой, моя, мое! Твой, твоя, твое! Честное слово, это смешно, но иногда ты делаешься как две капли воды похожа на Машу, и это ужасно.
Таня. Так зачем ты на мне женился?
Завьялов. Женился? Та-а-а-ня!..
Таня. Ну, не женился. Ну, не расписывались. Какая разница! Все равно ты мой муж, а я твоя жена.
Завьялов. Таня! Муж, жена… Какая ты еще не… новая!
Таня. Я буду новая. Не сердись. Буду какая тебе угодно. Но только ты меня, пожалуйста, люби. Понимаешь? Люби меня! Мне очень надо, чтоб меня любили.
Завьялов. Вот чудачка! Я ж тебя очень люблю.
Таня. Не хочу, чтоб ты меня «очень» любил. Хочу, чтоб ты меня просто любил, без всяких «очень». Кто говорит «очень», тот, значит, совсем не любит.
Завьялов. Ой, боже мой! Ну, я тебя «просто» люблю. Вот странная! Давай, если хочешь, я тебя даже поцелую — нежненько-нежненько!
Целуются.
Ну, помирились?
Таня. Помирились.
Завьялов. Отлично! А теперь я могу тебе сообщить приятную новость. Завтра мы едем в Крым, а оттуда, на теплоходе, на Кавказ. Вдвоем, в международном вагоне. На столике цветы, бутылка легкого вина, конфеты. Это будет очаровательное путешествие.
Таня. Завтра?
Завьялов. Завтра. Ты представляешь себе, что такое ранняя весна в Крыму? Яркое солнце, ни одного облачка, синее море, чайки, и цветет миндаль. Что ни дерево — розовый букет. Танюха-а?!
Таня. Завтра ехать? Ты с ума сошел! А фабрика? А кто за меня работать будет? Медведь? У меня отпуск в августе. В августе поедем.
Завьялов. Действительно, дожидайся августа, когда в Крыму такая очаровательная весна! Не говори глупостей. Завтра мы едем.
Таня. Это ты не говори глупостей! Меня не отпустят. Ни за что не отпустят. Да я и сама не уйду. И так неприятности.
Завьялов. Пустяки!
Таня. Как? Что ты говоришь? Это же производство! Понимаешь — про-из-вод-ство!
Завьялов. Ты меня просто смешишь… и… раздражаешь. Какое там, к черту, производство! Кто тебя может не отпустить? Что, у нас крепостное право? В каком веке мы живем?
Таня. Это тебя надо спросить, в каком веке и в какой стране мы живем. Да ты что, с луны упал? Ваня, ей-богу, это не ты. Тебя кто-то подменил.
Завьялов. Это дичь. Мы живем на пороге социализма. А что такое социализм? Социализм — это прежде всего свобода. И в первую очередь — свобода передвижения. Неужели тебе это не понятно? Разве может человек будущего сидеть, как привязанная обезьяна, на одном месте? Абсурд! Сегодня — здесь, а завтра — там, послезавтра — еще где-нибудь, в другом месте. Зимой — в Африке. Летом — в Швеции. Весной — в Японии, на островах Тихого океана.
Таня. Померь себе температуру.
Завьялов. Разве тебе не хочется на острова Тихого океана?
Таня. Мало ли что хочется! Хочется. Но сейчас не могу. Просто не имею права. Понятно? В августе.
Завьялов. Сидеть в паршивой Москве по колено в грязи, в то время как в Крыму цветут анемоны! Извини меня, но это типичное мещанство.
Таня. Не выйдет. И точка!
Завьялов. Окончательно.
Таня. Да.
Завьялов. Странно! И глупо! Значит, нет?
Таня. Сейчас нет. В августе. И перестанем об этом говорить.
Завьялов. Хорошо! Не надо. Эти сапоги на всю квартиру воняют. У меня голова болит. Нельзя ли их куда-нибудь убрать?
Где-то неуклюже играют на трубе сигналы.
Что это за дурак все время на трубе играет?
Таня. Пионер Ваня, из сорок шестого номера.
Завьялов. Способный ребенок.
Пауза.
Надо позвонить Преображенскому… Да, телефона нет. Квартира новая, а телефона нет.
Таня. Районная подстанция перегружена. Обещают — через два месяца.
Завьялов. Обещают… Значит, ты категорически не едешь?
Таня. В августе.
Завьялов ходит и свистит. Пауза.
Ваня, мне нужны деньги.
Завьялов. Деньги? Зачем?
Таня. Не спрашивай. Я тебя очень прошу — не спрашивай.
Завьялов. Да. Но все-таки интересно: зачем?
Таня. Ну… Ну, мало ли зачем? Мне очень совестно у тебя просить, но, пожалуйста… Когда у тебя не было, я ведь тебе ничего не говорила. Правда? А теперь мне очень нужно. Понимаешь, очень.
Завьялов. Ты меня пугаешь. Может быть, что-нибудь такое…
Таня. Нет, нет! Ты не беспокойся. Ничего такого. Просто — нужны деньги. Четыреста тридцать пять рублей. Допустим, на хозяйство. Ведь тебе не жалко дать на хозяйство?
Завьялов. Четыреста рублей на хозяйство? Хорошо! Я на днях дам.
Таня. Нужно непременно сегодня.
Завьялов. Непременно сегодня на хозяйство?
Таня. Ну, не на хозяйство. Мне так совестно, ей-богу!
Завьялов. Ты мне с утра все время напоминаешь о деньгах. Ну, знаю, слышал. Надоело. Одно и то же, одно и то же: мое, твое, деньги… мое, твое, деньги… И дурак на трубе играет. Прямо удивительно, до чего все это похоже на Малую Бронную!
