Том 7. Изборник. Рукописные книги - [24]

Торжество победы знал

И, у стен надменных зданий,

Умирая, ликовал.

Годы шли, – теперь взгляни же

И пойми хотя на миг,

Кто в Берлине и в Париже

Торжество своё воздвиг.

II

  Здесь и там вскипают речи,

  Смех вскипает здесь и там.

  Матовы нагие плечи

  Упоённых жизнью дам.

Сколько света, блеска, аромата!

Но кому же этот фимиам?

Это – храм похмелья и разврата,

Храм бесстыдных и продажных дам.

  Вот летит за парой пара,

  В жестах отметая стыд,

  И румынская гитара

  Утомительно бренчит.

Скалят зубы пакостные франты,

Тешит их поганая мечта, –

Но придут иные музыканты,

И пойдёт уж музыка не та,

  И возникнет в дни отмщенья,

  В окровавленные дни,

  Злая радость разрушенья,

  Облечённая в огни.

Все свои тогда свершит угрозы

Тот, который ныне мал и слаб,

И кровавые рассыплет розы

Здесь, на эти камни, буйный раб.

«Тяжёлый и разящий молот…»

Тяжёлый и разящий молот

На ветхий опустился дом.

Надменный свод его расколот,

И разрушенье, словно гром.

Все норы самовластных тайн

Раскрыл ликующий поток,

И если есть меж нами Каин,

Бессилен он и одинок.

И если есть средь нас Иуда,

Бродящий в шорохе осин,

То и над ним всевластно чудо,

И он мучительно один.

Восторгом светлым расторгая

Змеиный ненавистный плен,

Соединенья весть благая

Создаст ограды новых стен.

В соединении – строенье,

Великий подвиг бытия.

К работе бодрой станьте, звенья

Союзов дружеских куя.

Назад зовущим дети Лота

Напомнят горькой соли столп.

Нас ждёт великая работа

И праздник озарённых толп.

И наше новое витийство,

Свободы гордость и оплот,

Не на коварное убийство,

На подвиг творческий зовёт.

Свободе ль трепетать измены?

Дракону злому время пасть.

Растают брызги мутной пены,

И только правде будет власть!

«Милая мать, ты – Мадонна…»

Милая мать, ты – Мадонна,

А твой сын – младенец Христос.

Учи его умирать без стона,

Учи его страдать без слёз.

Больше ничего от тебя не надо,

Его судьбы ты никогда не поймёшь.

Завидишь сени Гефсиманского сада, –

Сама вонзи себе в сердце нож.

Земле

В блаженном пламени восстанья

Моей тоски не утоля,

Спешу сказать мои желанья

  Тебе, моя земля.

Производительница хлеба,

Разбей оковы древних меж,

И нас, детей святого неба,

Простором вольности утешь.

Дыханьем бури беспощадной,

Пожаром ярым уничтожь

Заклятья собственности жадной,

Заветов хитрых злую ложь.

Идущего за тяжким плугом

Спаси от долга и от клятв,

И озари его досугом

За торжествами братских жатв.

И засияют светлой волей

Труда и сил твои поля

Во всей безгранности раздолий

  Твоих, моя земля.

Баллада о высоком доме

Дух строителя немеет,

Обессиленный в подвале.

Выше ветер чище веет,

Выше лучше видны дали,

Выше, ближе к небесам.

Воплощенье верной чести,

Возводи строенье выше

На высоком, гордом месте,

От фундамента до крыши

Всё открытое ветрам.

Пыль подвалов любят мыши,

Вышина нужна орлам.

Лист, ногою смятый, тлеет

На песке, томясь в печали.

Крот на свет взглянуть не смеет,

Звёзды не ему мерцали.

Ты всходи по ступеням,

Слушай радостные вести.

Притаившись в каждой нише,

И к ликующей невесте

Приникай всё ближе, тише,

Равнодушный к голосам

Петуха, коня и мыши.

Высота нужна орлам.

Сердце к солнцу тяготеет,

Шумы жизни замолчали

Там, где небо пламенеет,

Туч расторгнувши вуали.

Посмотри в долину, – там

Флюгер маленький из жести,

К стенкам клеятся афиши,

Злость припуталася к лести,

Люди серые, как мыши,

Что-то тащат по дворам.

Восходи же выше, выше,

Высота нужна орлам.

Послание:

Поднимай, строитель, крыши

Выше, выше к облакам.

Пусть снуют во мраке мыши,

Высота нужна орлам.

Heures mélancoliques

«Le jour n'est charmant qu'à sa fin…»

Le jour n'est charmant qu'à sa fin,

Il est calme, le dernier âge.

Croyez bien les paroles sages:

Le jour n'est charmant qu'à sa fin.

Les tumultes vont au matin,

Mèchants Sataniques mirages.

Le jour n'est charmant qu'à sa fin,

Il est calme, le dernier âge.

«Quelle joie, presque enfantine…»

Quelle joie, presque enfantine,

Marcher nu-pieds par le chemin,

Bien qu'un sac léger à la main!

Quelle joie, presque enfantine?!

Bien loin de la fierté maligne

Chanter les hymnes au matin.

Quelle joie, presque enfantine,

Marcher nu-pieds par le chemin!

«Tout défeuillé, comme à Paris en hiver…»

Tout défeuillé, comme à Paris en hiver,

Le boulevard s'étend, devant les fenêtres.

Dans un petit café j'écris ces mes vers

Qui sonnent toujours en pénétrant mon être.

Le voudrais bien être loin, tres loin d'ici,

Dans cette ville de sainte Geneviève,

Où j'oublierai touts mes méchants soucis,

Où je découvrirai l'azur de mes rêves,

Où je trouverai la force de t'aimer,

Ma Bussie, ma malheureuse patrie!

Si je ne reviens à toi jamais, jamais,

Tu sera toujours ma douce rêverie.

Suicide Ardent

Dans cette ville où la mort fangeuse règne,

Croyez vous, bleuâtres feux, que je vous craigne?

Je couvrirai mon poêle avec vous, feux,

Quels que vous ayez èté rouges ou bleux.

M'arrive-t-il l'aventure malheureuse?

Je murmurerai à soi une berceuse.

Le ne veux pas qu'il fasse chez moi tres froid.

Quant au reste, ce tout est égal pour moi.

«En court vêtement…»

En court vêtement

Nu-pieds et nu-jambes

Faisant mes iambes

Le marche gaîment.

La douce poussière,

Si fine et légère,

Prend mes exacts pas

Que sur cette route

Tres longtemps, sans doute,

On ne verra pas.

Silence, silence!

Même le vent dort.